Осьминог

Он огляделся: узкая крытая улочка была освещена лампочками над дверями домов, но там, где она заканчивалась, сразу же начиналась сплошная стена сумерек. Александр сделал несколько шагов в сторону, куда убежала Кими, потом развернулся и зашагал обратно к побережью. С моря в лицо ему дул влажный соленый ветер, дождь снова усилился, и, когда Александр вышел к краю острова и побрел вдоль высокой бетонной стены, выстроенной для защиты от цунами, зарядил настоящий ливень. На улице было совершенно безлюдно. Он сунул руку в карман, достал айфон и коснулся экрана: экран тускло засветился (у айфона садился аккумулятор) и показал половину четвертого утра и сообщение от господина Канагавы. Александр нажал на сообщение, но открылось только: «Уважаемый Арэкусандору-сан! Руководство нашего банка…» Далее текст обрывался – из-за тайфуна были перебои с мобильной связью. Александр вздохнул и спрятал айфон обратно в карман.

В «Тако» горел свет. Над входом покачивались от ветра несколько красных и желтых фонариков с кисточками, издававших тихий мелодичный перезвон – видимо, внутрь них были спрятаны колокольчики. Александр осторожно потянул дверь в сторону, и она неожиданно легко поддалась.

– Охаё: годзаимасу![201] Вы сегодня рано, Арэкусандору-сан. – Кисё, намывавший пол растрепанной шваброй, улыбнулся ему как ни в чем не бывало. Сна у официанта не было ни в одном глазу. – Налить вам чего-нибудь?

– Виски хайбола, если можно. – Александр оставил зонт у входа и присел на один из высоких стульев за барную стойку. Большая манэки-нэко на холодильнике сидела неподвижно, занеся вверх левую лапу, и таращилась вниз своими криво нарисованными глазами. – Доброй ночи, Кисё.

– И вам доброй ночи. – Кисё отставил в сторону швабру, прошел за стойку, тщательно вымыл руки и достал из холодильника высокий запотевший бокал. – Вам обычный или сделать покрепче?

– Покрепче, пожалуйста.

Александр наблюдал, как Кисё наливает в бокал виски, добавляет немного сладкого сиропа и апельсинового биттера и смешивает все длинной коктейльной ложкой. Простые движения получались у него ловкими, словно он разыгрывал представление. Деревянные дощечки меню и сушеные рыбы-фугу, подвешенные над барной стойкой, были дочиста вытерты от пыли, к шнуркам, на которых они раскачивались, были приколоты небольшие бумажные цветы. На краю барной стойки рядом с бойлером для чая стояла простая ваза с парой хризантем – белой и темно-фиолетовой. Похоже, Кисё трудился в ресторане с самого закрытия.

– Разве завтра какой-то праздник?

– Да, можно сказать и так. – Кисё насыпал в бокал доверху колотого льда и взглянул на Александра: – Завтра у господина Фурукавы день рождения, и я решил порадовать его, все тут прибрав.

– Вот как…

– Вам понравились мои фонарики над дверью?

– А, да… симпатично.

Александр представил себе лицо старика Фурукавы, когда он увидит здесь все эти украшения.

– Я спрятал внутрь них колокольчики. – Кисё добавил в хайбол содовой, еще раз перемешал и поставил готовый коктейль перед Александром. – Странно, что их сразу не делают с колокольчиками внутри, ведь праздник состоит из цвета, света и мелодии. К тому же нынешний тайфун играет очень красивую музыку. У меня, к сожалению, закончилась лимонная цедра, может быть, посыпать его цукатами?

– Нет-нет, не нужно…

– Есть еще смесь шоколадной крошки с безе для парфе.

– Не нужно, Кисё, перестаньте. Что за привычка сыпать во все подряд цукаты и шоколадную крошку?

– Как скажете. – Официант пожал плечами, вытащил из шкафчика упаковку посыпки для парфе, насыпал полную пригоршню и отправил в рот. – Вообще мы в Японии тоже считаем, что мужчине неприлично слишком любить сладкое, но я ничего не могу с собой поделать. В школе надо мной часто из-за этого подшучивали. Но, по крайней мере, я всегда получал удовольствие от шоколада на День святого Валентина.

– Девушки часто дарят вам шоколад?

– Ну не то чтобы очень часто…

Александр вдруг почувствовал, что в спину ему кто-то смотрит. Обернувшись, он увидел в аквариуме громадного осьминога, прижавшегося к стеклу. Осьминог был багрового цвета с темными, почти черными прожилками, ветвившимися на его голове и свернутых в большие кольца щупальцах. Круглым глазом с горизонтальной полоской зрачка осьминог смотрел на Александра.

– Аа, заметили его наконец. – Кисё плеснул себе в бокал неразбавленного виски и сделал пару глотков. – Как вам наш о-тако-сама?[202]

– Ничего себе… – Александр слез со стула и подошел к высокой стенке аквариума. Осьминог пошевелил щупальцами и как будто привстал, не отрывая от Александра внимательного взгляда. – Какой здоровенный…

– Да уж, было непросто уговорить его попасться в сеть.

– Уговорить?

– Есть история, в которой рассказывается, что старый осьминог попадается в сети рыбаков только тогда, когда сам этого захочет, Арэкусандору-сан.

Александр хмуро посмотрел на Кисё.

– Разве может осьминог сам захотеть стать сашими или отправиться в тако-набэ?[203]