Осьминог

Они свернули на узкую улочку, изгибавшуюся по задворкам между прижатых к стенам домов высоких газовых баллонов, вентиляторов климат-контролей, маленьких мотоциклов и велосипедов с багажниками-корзинками и громоздившихся тут и там деревянных ящиков и картонных коробок. Некоторые дома, обшитые поржавевшими гофрированными листами жести, больше бы напоминали сараи, если бы в их окнах не виднелись цветы и иногда – книги или игрушки. В одном из окон Александр заметил девочку, обнимавшую плюшевого Дораэмона[160] и со скучающим видом разглядывавшую пушистые приземистые сосны небольшого ухоженного садика дома напротив. Девочка тоже увидела его и Акио, улыбнулась и помахала им рукой. Александр остановился, чтобы помахать в ответ. Под ногой раздался треск: опустив глаза, он понял, что наступил на керамический осколок ловушки для осьминогов. На обочине среди уже начинавшей желтеть травы валялось множество таких осколков.

– Ээ, амэрика-дзин-сан, да ты, похоже, проголодался, совсем не смотришь под ноги, – добродушно заметил Акио. – Здесь поблизости есть одно заведение, там мой хороший приятель работает. Можно там перекусить и выпить чего-нибудь.

Александр рассеянно взглянул на дверь дома, в окне которого сидела девочка: возле двери к деревянной стене кнопкой был прикреплен покоробившийся от влаги тетрадный листок с неровной надписью хираганой: «Фуми-тян, приходи сегодня в восемь вечера в наш клуб». Вокруг листка на стене виднелось множество следов от кнопок. Он снова посмотрел в окно, но девочка уже отвернулась и смотрела куда-то вдоль улицы, подперев подбородок ладонями, только Дораэмон продолжал бессмысленно таращиться на них с подоконника. Он рассеянно кивнул:

– Да, можно где-нибудь выпить.

Возвращаться домой совсем не хотелось.

Они прошли еще немного по изгибающимся улочкам, свернули в узкий проход между домами, где от них с мяуканьем шарахнулась грязная бездомная кошка, вышли из него на одну из широких улиц и оказались прямо перед кафе «Анко» («самые вкусные якитори на всем побережье и большой выбор напитков»). Возле разбитого кувшина, из которого уже торчал чей-то черный зонт, все так же стоял по-дурацки ухмыляющийся тануки, и ветер трепал видавший виды норэн с нарисованным анко.

– Наверняка они сговариваются, когда никто их не видит, – хмуро заметил Александр.

– Кто? – Не понял Акио.

Александр махнул рукой в сторону тануки и анко. Акио фыркнул:

– Ну ты и шутник, амэрика-дзин-сан!

Он приподнял штору, открыл раздвижную бамбуковую дверь, издавшую при этом громкое дребезжание, и они оказались в уютном полумраке кафе. Возле дальней от входа стены сидел, ссутулившись и сунув ноги под котацу, одинокий посетитель в неожиданном для Химакадзимы черном деловом костюме – видимо, хозяин оставленного у входа зонта. Уже знакомый Александру парень, жаривший якитори, поднял голову и широко улыбнулся, увидев Акио:

– О, Акио-кун, привет! Давненько не виделись!

– Здорово, Сато! Сколько раз говорил тебе, не делай вид, будто бы ты меня старше![161]

– Я старше тебя на три недели, Акио-кун, а в младшую школу пошел на целый год раньше! – Улыбка парня стала еще шире. – Это кое-что да значит!

– Ээ, да только после средней ты вылетел!

– Что правда, то правда. – Сато смущенно почесал затылок, потом, опомнившись, быстро сполоснул руки и перевернул якитори. – Располагайтесь, пожалуйста, сейчас я подойду.

– Спасибо, – Александр кивнул.

Посетитель, сидевший в глубине кафе, обернулся, услышав его голос.

– О, Арэкусандору-сан! Неужели это вы?! Какое счастье!

– Такизава-сан?!

Такизава уже выбрался из-под котацу и согнулся в поклоне.

– Такизава-сан, познакомьтесь, это Игараси-сан, мой друг. Игараси-сан, это господин Такизава, мой бывший коллега из Банка Нагоя.

– Приятно познакомиться, Игараси-сан, – Такизава снова поклонился.

Акио улыбнулся и протянул ему руку для пожатия:

– Можно просто Акио.

– Я очень рад. Меня зовут Такизава, Такизава Рюноскэ, как знаменитого писателя, вот только за свою жизнь я написал разве что несколько любовных писем и кучу финансовых отчетов, а родители надеялись, что я стану творческим человеком – с таким-то именем. Но только, кажется, мне досталась вместо раковины моллюска его мякоть[162]. – Такизава выпрямился и провел пятерней по голове, приводя в порядок волосы, которые, пожалуй, давно пора было постричь, и по-детски шмыгнул носом. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Такизава-сан, как вы здесь оказались? – Спросил Александр, устроившись на дзабутоне. – Неужели у вас на Химакадзиме какие-то дела?

– Ты говоришь так, будто у нас совсем глухое захолустье. – Акио недовольно хмыкнул. – Между прочим, у нас тут есть банковское отделение и почта.

– Точно-точно, здесь находится небольшое отделение банка JA, – с готовностью подтвердил Такизава. – Там очень милые детские рисунки, вы их видели, Арэкусандору-сан? Мне больше всех понравился тот, где девочка идет за руку с рыбой-фугу, только рыба вся рыжая и покрыта мехом – ясно, что девочка рисовала своего кота и только в последний момент спохватилась.