Читаем Осман. Хей, Осман! полностью

Осман глянул на свои сапоги. Штаны на нём были сегодня самые простые, из самого толстого домашнего полотна, а на колени нашиты кожаные кружки из кожи, выкрашенной в тёмно-красный цвет. И сапоги на нём были самые простые, лишь слегка прикрашенные опять же нашивками кожаными… А здесь парни сидели нарядные, в штанах розовых и красных, в рубахах алых… Но кто же мог знать, что сегодня позовут Османа в этот двор?!.. Знал бы, приоделся бы дома, в своей юрте…

Меж тем юноши и девушки принялись загадывать друг другу загадки. В такую игру случалось игрывать Осману и в становище родном, но только в детстве. Это считалось детской забавой, взрослые не загадывали друг другу загадок. Но здесь, в Итбурну, велось иначе.

Одна из девушек в дорогих уборах из червонного золота вдруг обратилась к Осману со своей загадкой:

— Гель бизим эве — кояйим гётюне! — Приди к нам в гости — и я её под тебя подложу!..

Осман невольно покраснел. От волнения он никак не мог сообразить, о чём же его спрашивают. Сосед его уже наклонялся к нему, когда девушки закричали наперебой:

— Нет, нет!..

— Нет!..

— Не подсказывай!..

— Не подсказывай ему ответ!..

— Пусть сам отвечает!..

Сосед Османа откачнулся от него, смеясь…

Осман развёл руками:

— Не знаю. Слишком трудная загадка, никогда не слыхал такой!

Все засмеялись, кто тише, кто громче, кто звонкими девичьими колокольчиками, кто — мужским басовитым хохотком…

— Теперь — пляши!..

— Теперь пляши!.. — зашумели голоса.

Осману сделалось необычайно неловко. Плясать! В этих сапогах простых, в этих простых штанах из полотна домашнего!..

— Не буду я плясать! Оставьте вы это!..

— Оставьте его, — вмешался другой парень. — Он ведь не из наших, для него игры наши внове!

Девушки загомонили, хохоча.

— Пожалеем его, пожалеем! — прозвучало сквозь смех…

«Эх! Попался я в капкан!» — Осману сделалось и смешно и досадно. Но он вовсе не хотел, чтобы эти бойкие девчонки жалели его! Раздосадованный, он вскочил, выбежал на середину просторного двора и принялся плясать… Плясать он умел и любил… Ноги его, пусть и сапоги не очень гожие, а двигались легко — то одна вперёд, то другая… Руки летели над головой, падали вниз, раскидывались крыльями… В становище ему случалось переплясывать самых лихих танцоров!..

«А вот ещё и запою!» — решился он, назло всем здесь решился. Потому что какая же это пляска без музыки, без песни?!..

И он запел…

Красавица! Моё сердце несчастливое, как чёрная болезнь!В голове моей нет ясности от мглы и тумана.Клянусь жгучими чёрными глазами розоволикой,Сделаю для себя запретными хлеб и воду этой земли!Я посватался, отец не отдал,Словно пастух последний встану у юрты твоего отца.Пошлю снова сватов, если не отдаст,Уйду на чужую сторону, совсем уйду!Красавица, гора высока, тебя не вижу,Красные маки не срываю.Кроме моей красавицы, никого не полюблю!..[235]

И вдруг что-то прервало его пляску и пение. А ведь все так захвачены были его голосом поющим, его движениями ловкими!.. И вдруг что-то случилось. Он не знал, что же это случилось, но песня его прервалась невольно, руки упали и остановились ноги… Он плясал спиной к воротам, но теперь обернулся; сам не знал, отчего!..

Девушка, по виду лет пятнадцати или четырнадцати, остановилась в воротах. И когда он обернулся, то вдруг и увидал её всю. И на что-то было похоже, то, как он увидал её; уже в своей жизни он так глядел на кого-то… На кого?..

Девушка одета была в платье нарядное цвета «турунджу» — оранжевое. Платье такое — с оборками в несколько рядов по подолу — показалось Осману тотчас очень красивым. Ворот платья обшит был узорчатой тесьмой, тесьма была бахромчатая и потому на грудь свешивались кисточки. К этим кисточкам привешены были подвески красные, коралловые, и ещё какие-то украшения серебряные… Волосы девушки были — на тюркский манер — разделены на две длинные, долгие пряди и перевязаны сверху, над ушами маленькими, красными широкими лентами…

Но что одежда нарядная! Осман взглянул на её лицо и замер, так и застыл… Руки неловко брошены книзу, ноги в сапогах топнули на месте, притопнули…

Девушка посмотрела серьёзно, не улыбнулась…

Он не мог поверить своим глазам! И прежде жизнь баловала его знамениями чудными и чудными. Но теперь… Как могло такое случиться?!.. Лицо девушки — это ведь было совсем лицо той красавицы с портрета франкского!.. Нежное, гладкое, карие глаза… А волосы тоже не чёрные… В сущности, у неё были каштановые волосы, но Осману, привычному к волосам ярко-чёрным, эти густые каштановые волосы показались совсем светлыми…

Она прошла мимо него и села среди других девушек. Осман услышал её голос, нежный и звонкий, но спокойный.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие властители в романах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза