Читаем Осман. Хей, Осман! полностью

— Но Хатим жил очень давно, — продолжил шейх, — жил Хатим ещё задолго до явления нашего славного Пророка Мухаммада, да благословит Его Аллах и приветствует Его! А из правоверных самым лучшим фата был зять Пророка, славный Али. Он был первейшим фата и одним из праведных халифов. Арабы и до сих пор говорят: «Ла фата илла’ Али!» — «Если уж кто и молодец, так это Али!» Я сам слыхал такие слова, когда совершал хадж — паломничество в Мекку…

— Так тебе довелось совершить хадж? Хотел бы и я… Расскажи мне о святых местах!

— Об этом не расскажешь быстрыми словами!..

— Но я горячо надеюсь, что мы видимся не последний раз! Я хочу ещё слушать твои рассказы. И хочу побольше узнать об ахиях. Мне и самому уже охота сделаться одним из них, то есть одним из вас!..

Шейх Эдебали кинул на молодого человека зоркий взгляд и сказал коротко:

— Приезжай, я найду время для беседы с тобой!..

* * *

Воротившись в Эрмене, Осман первым делом направился в юрту Эртугрула…

— Хочу я говорить с тобой, отец. Мне кажется, мы давно уже не беседовали по душам!

— Последнее время я мало вижу тебя, — заметил Эртугрул. — Ты или на охоте, или у кого-нибудь из этих новых твоих приятелей, то в Эски Шехире, то в Инёню…

Осман посмотрел на отца и немного встревожился:

— Здоров ли ты, отец? — вырвалось невольно.

— Я показался тебе хворым?

— Да нет… — Осман смутился.

Эртугрул закутался в меховой плащ поплотнее:

— Давай поговорим…

— Отец, возвращаясь из Эски Шехира, я нарочно проехал через селение Итбурну. Мой друг, сын султанского наместника в Эски Шехире, посоветовал мне это. Мы беседовали, и он сказал мне, что ахии взяли большую силу… Тогда я решил увидеть их шейха…

— Я знаю шейха Эдебали, помню его в дни его молодости. Однажды он целый месяц прятался в нашем становище, кто-то преследовал его; я не спрашивал, кто. Быть может, греки. Ты не можешь помнить, потому что был очень мал тогда…

— Шейх не позабыл твоего гостеприимства.

— Да, он ел и пил в моей юрте, был моим гостем. И я ни о чём не спрашивал его, как и положено по канонам гостеприимства!..

— Я говорил с ним об ахиях. То, что он сказал, пришлось мне по душе! Хотел бы я сделаться одним из них!.. Что ты скажешь мне на это моё желание?

— Скажу, что тебе не следует делать этого. — Эртугрул насупился. — Я при жизни своей сделал тебя вождём наших людей. А твоя душа, стало быть, стремится, тянется к подчинению-послушанию?

— Нет! Отчего ты подумал такое?

— А ты разве не знаешь, куда стремишься? Ты был гостем в обителях, созданных Султаном Веледом и Хаджи Бекташем. Но для того, чтобы вступить в эти обители полноправно, следовало подчиниться шейхам, сделаться мюридом… То же и у ахиев. А тебе ли становиться чьим бы то ни было мюридом! Если тебе и впрямь нужен мой совет, то я советую тебе: если хочешь, езди в Итбурну, слушай речи шейха; бери из его слов то, что найдёшь полезным… Но в сообщество ахиев не вступай!..

— Я поступлю по твоему совету! — сказал Осман решительно.

Ему сейчас хотелось быть очень откровенным с отцом:

— Отец, помнишь я рассказывал тебе о старом имаме из Силле?

— Как забыть!

— Так вот, я просил его сына, мюрида Султана Веледа, поехать со мной в наше становище! Мне хотелось, чтобы и у нас были свои мудрецы, свои сподвижники основателей новых учений. Я хотел, чтобы к нам пришли и люди из обители Хаджибекташ. Но все отказались. И старый имам отказался.

— Не горюй. Оно к лучшему. Люди наши ещё не дозрели до такого разнообразия мудрости. Хорошо, что ты привёз молодого имама.

— Это ведь старик из Силле, он направил меня на хорошую дорогу…

— Хотел бы я повидаться с ним…

— Так поедем!..

— Да нет! — отвечал Эртугрул уклончиво…

И внезапно Осман понял:

«Отец болен! Не хочет никуда отлучаться из становища. Уж не мыслит ли он о своей возможной смерти?..»

Осман уже понимал, что да, отец именно об этом мыслит, о смерти! Но далее сам думать о таком Осман не желал!

Он невольно приложил ладони к ушам, будто возможно было замкнуть свой внутренний слух и не слышать более мыслей страшных!..

— Быть гази — воином за веру правую — почётно и прекрасно, — сказал Эртугрул, — но я не хотел бы видеть тебя мюридом, чьим бы то ни было сподвижником! — Эртугрул помолчал, затем решился произнести: — Даже и сподвижником, подчинённым самого Пророка Мухаммада! — Голос Эртугрула звучал твёрдо.

— Да благословит Его Аллах и приветствует Его! — прибавил Осман, не задумавшись.

— Ты хорошо усвоил наставления старого имама! — Эртугрул смягчился.

— Отец, я буду всегда следовать твоим советам!

— Меня радуют твои слова. А теперь ступай. Мне спать хочется…

Осман вышел из юрты отцовой встревоженный. И с той поры частенько задумывался о здоровье отца. В молитвах Осман просил Аллаха сохранять Эртугрула живым и здоровым как возможно долее. Очень хотел Осман послать к отцу хорошего лекаря, который лечил многих в становище. Лекарь этот по сути являлся шаманом, хотя и напоказ отказался от этого. Но все ведали, что он втайне творил заклинания и даже и приносил в жертву языческим духам лисиц. Осман понимал, что лекаря подобного отец не примет…

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Великие властители в романах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза