— Но Хатим жил очень давно, — продолжил шейх, — жил Хатим ещё задолго до явления нашего славного Пророка Мухаммада, да благословит Его Аллах и приветствует Его! А из правоверных самым лучшим фата был зять Пророка, славный Али. Он был первейшим фата и одним из праведных халифов. Арабы и до сих пор говорят: «Ла фата илла’ Али!» — «Если уж кто и молодец, так это Али!» Я сам слыхал такие слова, когда совершал хадж — паломничество в Мекку…
— Так тебе довелось совершить хадж? Хотел бы и я… Расскажи мне о святых местах!
— Об этом не расскажешь быстрыми словами!..
— Но я горячо надеюсь, что мы видимся не последний раз! Я хочу ещё слушать твои рассказы. И хочу побольше узнать об ахиях. Мне и самому уже охота сделаться одним из них, то есть одним из вас!..
Шейх Эдебали кинул на молодого человека зоркий взгляд и сказал коротко:
— Приезжай, я найду время для беседы с тобой!..
Воротившись в Эрмене, Осман первым делом направился в юрту Эртугрула…
— Хочу я говорить с тобой, отец. Мне кажется, мы давно уже не беседовали по душам!
— Последнее время я мало вижу тебя, — заметил Эртугрул. — Ты или на охоте, или у кого-нибудь из этих новых твоих приятелей, то в Эски Шехире, то в Инёню…
Осман посмотрел на отца и немного встревожился:
— Здоров ли ты, отец? — вырвалось невольно.
— Я показался тебе хворым?
— Да нет… — Осман смутился.
Эртугрул закутался в меховой плащ поплотнее:
— Давай поговорим…
— Отец, возвращаясь из Эски Шехира, я нарочно проехал через селение Итбурну. Мой друг, сын султанского наместника в Эски Шехире, посоветовал мне это. Мы беседовали, и он сказал мне, что ахии взяли большую силу… Тогда я решил увидеть их шейха…
— Я знаю шейха Эдебали, помню его в дни его молодости. Однажды он целый месяц прятался в нашем становище, кто-то преследовал его; я не спрашивал, кто. Быть может, греки. Ты не можешь помнить, потому что был очень мал тогда…
— Шейх не позабыл твоего гостеприимства.
— Да, он ел и пил в моей юрте, был моим гостем. И я ни о чём не спрашивал его, как и положено по канонам гостеприимства!..
— Я говорил с ним об ахиях. То, что он сказал, пришлось мне по душе! Хотел бы я сделаться одним из них!.. Что ты скажешь мне на это моё желание?
— Скажу, что тебе не следует делать этого. — Эртугрул насупился. — Я при жизни своей сделал тебя вождём наших людей. А твоя душа, стало быть, стремится, тянется к подчинению-послушанию?
— Нет! Отчего ты подумал такое?
— А ты разве не знаешь, куда стремишься? Ты был гостем в обителях, созданных Султаном Веледом и Хаджи Бекташем. Но для того, чтобы вступить в эти обители полноправно, следовало подчиниться шейхам, сделаться мюридом… То же и у ахиев. А тебе ли становиться чьим бы то ни было мюридом! Если тебе и впрямь нужен мой совет, то я советую тебе: если хочешь, езди в Итбурну, слушай речи шейха; бери из его слов то, что найдёшь полезным… Но в сообщество ахиев не вступай!..
— Я поступлю по твоему совету! — сказал Осман решительно.
Ему сейчас хотелось быть очень откровенным с отцом:
— Отец, помнишь я рассказывал тебе о старом имаме из Силле?
— Как забыть!
— Так вот, я просил его сына, мюрида Султана Веледа, поехать со мной в наше становище! Мне хотелось, чтобы и у нас были свои мудрецы, свои сподвижники основателей новых учений. Я хотел, чтобы к нам пришли и люди из обители Хаджибекташ. Но все отказались. И старый имам отказался.
— Не горюй. Оно к лучшему. Люди наши ещё не дозрели до такого разнообразия мудрости. Хорошо, что ты привёз молодого имама.
— Это ведь старик из Силле, он направил меня на хорошую дорогу…
— Хотел бы я повидаться с ним…
— Так поедем!..
— Да нет! — отвечал Эртугрул уклончиво…
И внезапно Осман понял:
«Отец болен! Не хочет никуда отлучаться из становища. Уж не мыслит ли он о своей возможной смерти?..»
Осман уже понимал, что да, отец именно об этом мыслит, о смерти! Но далее сам думать о таком Осман не желал!
Он невольно приложил ладони к ушам, будто возможно было замкнуть свой внутренний слух и не слышать более мыслей страшных!..
— Быть гази — воином за веру правую — почётно и прекрасно, — сказал Эртугрул, — но я не хотел бы видеть тебя мюридом, чьим бы то ни было сподвижником! — Эртугрул помолчал, затем решился произнести: — Даже и сподвижником, подчинённым самого Пророка Мухаммада! — Голос Эртугрула звучал твёрдо.
— Да благословит Его Аллах и приветствует Его! — прибавил Осман, не задумавшись.
— Ты хорошо усвоил наставления старого имама! — Эртугрул смягчился.
— Отец, я буду всегда следовать твоим советам!
— Меня радуют твои слова. А теперь ступай. Мне спать хочется…
Осман вышел из юрты отцовой встревоженный. И с той поры частенько задумывался о здоровье отца. В молитвах Осман просил Аллаха сохранять Эртугрула живым и здоровым как возможно долее. Очень хотел Осман послать к отцу хорошего лекаря, который лечил многих в становище. Лекарь этот по сути являлся шаманом, хотя и напоказ отказался от этого. Но все ведали, что он втайне творил заклинания и даже и приносил в жертву языческим духам лисиц. Осман понимал, что лекаря подобного отец не примет…