Читаем Осман. Хей, Осман! полностью

— Не пойму я, о ком вы заговорили! — Звонко и спокойно сказала Мальхун. — Только не обо мне! А если здесь, на дворе, и сидят какие удальцы, то мне до них и дела нет!..

И вдруг Мальхун запела протяжно, и так, будто никого и не было, ни рядом, ни вокруг; будто она одна сидела здесь, и пела сама для себя, просто потому что ей хотелось вдруг петь… Эта независимость и какая-то простая горделивость девичья были милы Осману. С детства видел он в становище родном таких женщин и девушек… Сердце Османово билось в тревоге умиления невольного, накатившего внезапно… Вспомнилась невольно мать, всегда такая далёкая, всегда близкая, всегда любимая с болью; и всегда словно бы запретная для любви, потому что отец, Эртугрул, любимый сыном, не захотел любить её!..

На твоей спине рыжий плащ, лисицей отороченный, —

пела Мальхун.

Ты встал на моём пути.В кого превратил ты меня?В полумёртвую змею превратил ты меня…

Девушки подхватили:

Я увидела, как ты стоял на крыше дома,Плащ на плечах развевался.Хотела бы я знать — ты холост или женат?Парень мой — работящий.Руки — единственное его богатство.Ой, боюсь я снега летом и жары зимой!..

И снова пела одна Мальхун:

Ой, сердце моё! Белые башни города.Море пролилось, озеро разлилось.Ой, дайте чужеземцу пристанище,Чтобы он надежду не потерял!Ой, сердце моё! Горы для меня раздвинулись.У моего всадника прекрасный конь с прекрасной уздечкой.Ой, сердце моё! Прилетел журавль из пустыни.Возьмём мы друг друга за руки, пойдём ему навстречу!Ой, сердце моё! Я живу далеко.Войско моего юноши движется ко мне.Все говорят мне: «Твой всадник идёт к тебе!»Ой, сердце моё! Конь моего всадника серый,На лбу — отметина, на шее — отметина.Мой всадник и один может в битву великую вступить!..Пусть волосы мои силком для тебя станут, мойвсадник-птица.Пусть ветвями древесными перед тобой встанут,мой всадник-птица.Куда бы ты ни поехал, страдал бы по мне, мойвсадник-птица.Куда бы ни полетел, страдал бы по мне, мойвсадник-птица.Уходишь от меня, не забывай меня.Яблоко из моей руки возьми, не забывай меня.Я ухожу, ты остаёшься. Где я возьму терпение?Всадник мой, я ухожу, не забывай меня!..[236]

Сначала Осман вслушивался в слова песни и сердце падало в бездну чёрную, летело, вырвавшись из груди на волю, оставив грудь, зияющую кровавой раной… Но ведь песня — на то она и песня, чтобы звучать для всех, чтобы всем быть родной… И все заслушались, никто и не думал смеяться над Османом, дразнить Мальхун…

Мальхун оборвала пение внезапно. Все молчали, переживая песню. Но тут вышла из дома женщина с платком на голове, лицо её было прикрыто до самых глаз.

«А! Замужние женщины всё же не показываются здесь, в Итбурну, с открытыми лицами…» — подумал Осман.

Женщина вынесла большую миску, наполненную какими-то крупными сушёными ягодами. За ней ещё две женщины, также с закрытыми лицам, принесли в больших мисках нарезанный белый малосольный сыр и оливки… Миски были поставлены так, чтобы юноши и девушки, не смешиваясь, могли дотянуться до угощения. Быстро начали протягиваться руки в рукавах пёстрых, цветных, звякали браслеты. Молодые яркие рты приоткрывались, белые зубы жевали. Все успевали гомонить, смеяться, переговариваться…

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие властители в романах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза