Осколки неба

Лиза опустила руку ниже, коснулась трусов Володи… и тут он сказал абсолютно не сонным голосом:

— Лиза, что ты делаешь?

От неожиданности и страха она вздрогнула, но отвечать не стала. Вместо этого еще немного опустила ладонь…

Твердый, напряженный. Хочет ее…

И, несмотря на дикий ужас, который по-прежнему владел Лизой при мысли о сексе, ей стало приятно, что Володя ее хочет.

— Лиза…

Закусив губу, она решительно обхватила то, что нащупала парой секунд ранее, всей ладонью, и замерла, ужаснувшись.

Такой большой…

Володя вздохнул, и Лиза провела рукой вниз, а потом вверх. Еще раз, и еще…

Он стал больше, хотя ей казалось, что больше уже невозможно. Но он точно стал.

Лиза хотела продолжать движения, но Володя перехватил ее кисть. Перевернулся лицом к Лизе, откинув одеяло, наклонил голову… и она вздрогнула, потому что он начал осыпать легкими поцелуями ее грудь, при этом аккуратно разводя Лизе ноги в стороны.

Она задохнулась от паники, зажмурилась — но это ощущение пропало, как только Володя нащупал там, между ног, какую-то точку, и начал массировать ее круговыми движениями.

Волны жара ходили по телу Лизы, расходясь от той точки, которую ласкал Володя, во все стороны. Горели губы, горели кончики пальцев на ногах, но сильнее всего горело там, внутри нее… И как будто тянуло, посасывало, словно желало, чтобы его поскорее заполнили.

— Сладкая… — прошептал Володя, прикусывая сосок, и Лиза всхлипнула, непроизвольно хватая его за плечи. А потом и вскрикнула, ощутив внутри себя кончик его пальца… самый кончик, совсем чуть-чуть… а потом еще глубже, и еще… целиком… а теперь назад, и вперед, и назад, и вперед…

С каждым движением Лиза вскрикивала, но не от боли. И страха больше не было. Ей вообще было не до мыслей — она просто чувствовала. Губы Володи на груди и животе, плечах, а затем и на своих губах, палец внутри и маленькую точку, похожую на узелок, от ласк которой Лиза совершенно теряла голову и сходила с ума.

Лавина жара в какой-то момент накрыла ее целиком — Лиза вздрогнула и, застонав, задрожала, впиваясь ногтями в плечи Володи. А следом всхлипнула от неожиданности, почувствовав, как он заполняет ее. Медленно, осторожно, шепча на ухо:

— Сладкая моя…

Боли было совсем немного, но та, что была, оказалась совсем другой. Когда Володя заполнил Лизу целиком, она почувствовала эту боль, но ее было очень мало, и она быстро схлынула, уступив место дикому наслаждению, которое пронзало Лизу с каждым движением Володи.

Сначала он медлил, вглядываясь в ее лицо, но, поняв, что все в порядке, ускорился, нежно целуя в губы и лаская грудь обеими ладонями. Он и сам иногда постанывал, и каждый раз, когда Лиза слышала эти стоны, она вспыхивала возбуждением и кусала его то за щеку, то за подбородок.

— Лиз, перевернись, — прошептал вдруг Володя, останавливаясь и чуть дрожа. Лиза видела, как сверкают его глаза, даже несмотря на почти полную темноту. — Я хочу тебя сзади…

Ее укололо страхом.

— Не надо, — прохрипела она испуганно. — Он… сзади…

Володя застыл, и Лиза испугалась еще больше — а вдруг он сейчас вспомнит, что она, вообще-то, изнасилованная, и перестанет ее хотеть?..

Володя наклонился и, поцеловав Лизу в губы, сказал тихо, но жестко:

— Я сделаю все, чтобы ты об этом забыла. И сейчас не думай. Вот так, моя сладкая… — Он взял Лизу за щиколотки, положил ее ноги себе на плечи и подался вперед, заполняя так, что она охнула. — Хорошо?

— Да…

Это было не просто хорошо — невероятно настолько, что через несколько секунд Лиза не могла ни о чем думать, только стонать и вскрикивать, ощущая между ног настоящий костер, который все разгорался и разгорался, пока не сжег ее целиком и полностью, оставив после себя только пепел, полный наслаждения и веры в то, что все будет хорошо.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Уже за завтраком Лиза почувствовала — несмотря на все случившееся ночью, их отношения не стали прежними. Между ней и Володей словно была стена отчуждения. Хотя он и говорил с ней ласково, и целовал, и обнимал — но в глазах не было прежнего тепла. Лиза надеялась, что ей только кажется, но отделаться от этих ощущений никак не могла.

Володя всегда был теплым, очень-очень теплым, а теперь Лизу кололо холодом каждый раз, когда она смотрела в его глаза.

Особенно это чувствовалось за завтраком, когда он ровно и спокойно сказал:

— Лиз, я ночью голову потерял, про презерватив забыл.

От неожиданности Лиза чуть не уронила вилку, которой ковыряла собственноручно испеченный сырник.

Презерватив? Боже, точно…

— Какой у тебя день цикла был, помнишь?

Она подняла голову и наткнулась на совершенно холодный взгляд Володи. Он не как парень — как врач ее сейчас спрашивал…

— Я… нет, не помню. — Она моргнула и схватилась за телефон. — Сейчас в приложении посмотрю, я отмечаю…

— Да, давай.

Лиза подождала, пока загрузится календарь, и через пару секунд выдохнула то, что уже вспомнила и так, без всяких приложений:

— Двадцать восьмой.

Володя кивнул.

— Значит, риск невелик. Никаких таблеток не пей, не нужно себя травить. Я детей давно хочу, и если что, мы решим этот вопрос.