Ошибка Творца

И он, как загипнотизированный, подошел к витрине. Девушка, привлекшая его внимание к платью, уже отошла, и он понял почему. Внизу, рядом со скромной надписью «Начало летних распродаж», стоял ценник. А на ценнике – две суммы: одна перечеркнутая, другая, чуть поменьше, как бы зазывала – купи меня, смотри, как я подешевело! Андрей крякнул. Даже вторая, призывная цена была ему не по карману. Но почему-то именно тот факт, что платье – дорогое, окончательно убедил Андрея в том, что «надо брать». «Одолжу у Хмельченко с получки», – сказал себе он, решительным гладиаторским жестом толкнув дверь бутика. И сразу оробел. В магазине было пусто. Пахло сладковатыми духами, и играло радио – из романтичных. Из глубины к Андрею, как к родному, бросилась девушка, столь же нежная, как и весь тутошний декор.

– Хотите преподнести что-нибудь в подарок? – восторженно спросила она, ни единым взглядом не выдав своего удивления, что такой, как он, способен отовариваться в их заведении для небожителей. Видно, он не первый, эдакий безумный Пьеро, мечтающий приодеть если не себя, то хоть свою Коломбину.

– Мне нравится платье у вас на витрине, – не стал ходить Андрей вокруг да около.

– О! Оно прелестное, правда? – лукаво улыбнулась продавщица. – У вас отличный вкус!

Андрей хмыкнул: комплимент был явно в счет будущей покупки.

– Только я точно не знаю размеров э… своей девушки, – сказал он.

– Очень отличается от меня? – спросила деловито барышня, и Андрей хотел было брякнуть «очень!», но тут она добавила: – Я имею в виду, по комплекции?

Андрей смерил ее оценивающим взглядом:

– Нет, повыше только. Но, кхм, такая же худая.

– Тогда вам точно подойдет платье в витрине. – Девушка подвела его со спины к манекену. И Андрей понял, что спина у Маши в платье будет голой. Голой, но красивой. Он вздохнул:

– Ну, упакуйте мне его, что ли…

* * *

Парой часов позже он уже разворачивал шелковистую бумагу перед Раневской.

– Как тебе?

Раневская, подняв бровки домиком, вперил в него непонимающий взгляд: зачем тебе платье, хозяин?

– Думаешь, она его будет носить? – Теперь, когда дело было сделано и карточка опустошена, Андрееву душу терзали смутные сомнения вкупе с тяжелыми предчувствиями. И что на него вдруг напало, а?

Раневская, по-деловому сунув лохматую морду под восковую бумагу, вдохнул парфюм и от неожиданности громко чихнул.

– Эй! – Андрей выдернул коробку из-под собачьего носа. – Вот только твоих слюней и шерсти мне тут не хватало!

– Что это вы там не поделили, мальчики? – Маша, улыбаясь, стояла в дверях веранды.

– Э… – Андрей вскочил, почувствовав, как краснеет. – Мы тут с Раневской решили преподнести тебе, кхм, сюрприз.

– Ого! Приятный, я надеюсь? – Сбросив босоножки, Маша голыми ступнями прошла по деревянному крашеному полу и остановилась перед «мальчиками».

Андрей быстро спрятал коробку за спину, как двоечник – дневник, исчирканный красным. Маша, почесывая Раневскую за ухом, явно с трудом сдерживала смех.

– Вы съели все продовольственные запасы? – предположила она. – Или спалили единственную сковородку, или…

– Вот. – Андрей вздохнул, тяжко, как Раневская: была не была! И вынул из-за спины белую коробку. – Это тебе.

– О, – осеклась, чуть нахмурившись, Маша. – Спасибо.

Она открыла крышку, развернула шуршащую бумагу и, увидев белый крепдешин в ярких цветах, молча подняла глаза на Андрея.

– Это, – прокашлялся он, – ммм… Платье. Примеришь? Ну, или, если тебе не нравится, не примеряй, я…

– Сейчас. – Маша быстрым шагом пересекла веранду и исчезла за дверью комнаты. Андрей растерянно переглянулся с Раневской и, вздохнув, опустился на стул, уставившись в пол в мрачноватом ожидании.

Скрипнула дверь – он поднял глаза. Маша, явно стесняясь, стояла на пороге: казалось, от нее, как от волшебной феи из детской сказки, шло легкое свечение. Андрей молчал. Маша смотрела на него, закусив губу.

– Мне не идет? – наконец спросила она.

Андрей сглотнул:

– Тебе очень идет. Тебе так идет, что хочется его сразу снять и спрятать!

– Правда? – Маша с облегчением улыбнулась. – Мне тоже так кажется. – Тут она смутилась. – Это я о том, что идет! Ну и вообще. – Она подошла к нему и села на колени, прислонившись к нему обнаженным плечом и спиной с чуть выступающей, как ангельское крыло, лопаткой. – Я считаю, что у вас с Раневской отличный вкус!

Маша

Маша в явной растерянности глядела на несколько пар обуви, перевезенной ею из дома к Андрею на дачу. Черной обуви. Имеющийся выбор не предполагал появления в ее гардеробе дорогущего, она сразу это поняла, белого платья в красных цветах. Но она знала, что платье необходимо надеть сегодня, сейчас же. Во-первых, потому, что потом она может просто не рискнуть это сделать, а сегодня ей не нужно появляться на Петровке. Во-вторых, она понимала, что, если опять выйдет к завтраку в привычной черной футболке и брюках, для Андрея это станет тяжелым ударом.