Ошибка Творца

– Дело в том, что месяца два назад к Борису Леонидовичу приходил один человек… – начала она, запинаясь, а потом продолжила все быстрее и быстрее, спеша выговориться. – Я обратила на него внимание лишь потому, что уж очень он не вписывался в наше окружение: огромный, лет за сорок, лицо серое, испитое, и одет странно для своего возраста – в какую-то кожаную куртку, явно ему коротковатую. Они с Борисом Леонидовичем поговорили примерно с полчаса, а потом мы пошли с профессором в «холодильник», и мне показалось, что он был какой-то… Рассеянный, что ли. Я его даже спросила, все ли в порядке? А он ответил: все ок, просто старый приятель. Я и забыла. Но за пару недель до его смерти этот человек приходил снова. – Броня замолчала, пожала плечами. – Мы столкнулись в коридоре. От него пахло спиртным, и вид был очень довольный. Он, очевидно, принял меня за банальную секретаршу и потребовал проводить его до шефа. И тогда я попросила его представиться. – Броня вздохнула. – А он усмехнулся так неприятно и сказал: «Я – частный детектив, и больше тебе знать ничего не положено!» Я, знаете, на него уставилась почти неприлично, а он как захохотал, что, мол, нужны мои услуги? Обращайтесь! Но тут Борис Леонидович открыл дверь своего кабинета и прикрикнул на него:

– Перестаньте кривляться, заходите!

Броня повернулась к Калужкину. Тот смотрел в стол, сдвинув брови. Броня вдруг испугалась.

– А если это правда? – скороговоркой сказала она, умоляюще глядя на Калужкина. – Если это и правда не приятель профессора, а частный детектив?! Вдруг профессор чувствовал, что его хотят убить, и нанял этого самого детектива? Думаете, я должна рассказать полиции?! Или, может быть, это что-то очень личное, и если я об этом заговорю, то предам профессора… Ну, то есть предам его память?

Калужкин все так же не отрывал взгляда от стола, а когда заговорил, то медленно, будто взвешивал каждое свое слово:

– Бронислава (Броня вздрогнула, так редко ее величали полным именем), как поступать в данных обстоятельствах, решать только тебе. Но, что бы ты ни решила, знай: я всегда буду на твоей стороне.

Калужкин наконец поднял голову и посмотрел ей в глаза, а Броня почему-то смутилась и даже – вот дура! – покраснела.

Отрывок из зеленой тетради

Осенью 1939 года немецкие войска оккупировали Польшу. Началась Вторая мировая война. Мало кто помнит, что в это же время вступила в силу крупнейшая евгенистическая программа всех времен и народов: малая война фюрера за «чистую» Германию против своих же сограждан. Повод для начала внутренних военных действий подвернулся еще 23 мая. Некий герр Кнауер из Лейпцига, отец глухонемого, слепого и не владеющего конечностями ребенка, послал фюреру письмо, где умолял безболезненно умертвить сына, освободив тем самым семью от непосильного гнета. В ответ Гитлер направил в Лейпциг своего личного врача Брандта для освидетельствования мальчика и дал высочайшее разрешение на эвтаназию.