Ошибка господина Роджерса

— За нашего уважаемого гостя, — подхватил Брауэр, и он по примеру Шульца потянулся к рюмке Егера.

— Одну минуту, господа, — остановил их Ратнер. — Позвольте первый бокал выпить за фюрера.

— Браво, майор. За фюрера, — подхватил, вставая с места, Егер.

Шульц и Брауэр на какую-то долю секунды смущенно переглянулись и как по команде вскочили с мест. За столом установилась неловкая тишина. Егер понимал причину молчания и не спешил первым нарушить ее. Он интуитивно чувствовал и ждал от Ратнера следующего тоста. Ратнер не заставил себя долго ждать.

— А теперь, господа, за здоровье штандартенфюрера Егера, — нарушил-таки молчание Ратнер с тайной надеждой уязвить самолюбие Шульца.

— За ваше здоровье, — произнес Шульц с вымученной улыбкой.

— Благодарю вас, господа. Но я с удовольствием поднимаю бокал за полковника Шульца и его коллег — штурмбанфюрера Брауэра и майора Ратнера. За вас, господа. — И Егер залпом осушил бокал вина.

Все оживились и дружно выпили.

— Не знаю, как вам, господа, а в этом захолустье, как изволил выразиться господин полковник, мне определенно нравится. Тихо. Спокойно. Все располагает к отдыху, — заметил Егер.

— Солдат рожден для боя, а не для постели, — первым откликнулся Шульц, и на его лице легла самодовольная улыбка. Он решил немного поиграть на нервах Егера за его поддержку Ратнера.

— Но и после боя солдату нужна постель, — вмешался Ратнер.

— Кое-кто за ней особенно гоняется, — вставил до сих пор молчавший Брауэр.

— Кого вы имеете в виду?! — нахмурившись, спросил Ратнер. — Меня, да?

— Господа офицеры, — вмешался Егер, — нашему фюреру нужны солдаты и на фронте, и в тылу. И каждый из них, не щадя себя, где бы он ни находился, должен защищать великий рейх от врагов. Надо ли упрекать тех, кому выпала доля быть в этом захолустье…

— Это захолустье почище любого фронта… Что стоит без «молока» наша техника?.. Пшик. Мы тоже на передней линии огня… — забыв о субординации, начал было Ратнер.

— Господа, не надо о службе, — перебил его Егер, едва сдерживая волнение от неожиданного открытия, сделанного пьяным Ратнером.

— Вы лишнего выпили, майор, — вмешался Шульц.

— Как всегда, в своем амплуа, — съязвил Брауэр.

Егер в знак согласия одобрительно кивнул. У него не выходили из головы слова Ратнера. Неужели он у цели? Ему уже захотелось поскорее уйти из этой компании, наедине все как следует проанализировать, взвесить.

А Брауэр тем временем продолжал, обращаясь к Ратнеру:

— Видимо, вам недостаточно урока, который недавно вам преподали…

— Я выпиваю не больше вас… и сейчас тоже, — перебил, горячась, Ратнер.

— Господин Ратнер, — сухо, по фамилии, обратился к нему Егер, — если вам говорит гестапо, я бы посоветовал слушать и делать выводы, а не препираться. Я думаю, господа, майор Ратнер сделает соответствующие выводы, а сейчас давайте выпьем за его нелегкую службу вдали от передовой. — Егер решил, что настал момент, когда надо было поддержать Ратнера.

— Благодарю вас, штандартенфюрер, но разрешите мне больше не пить… — произнес с признательностью Ратнер.

— Ну вот видите, как хорошо, — улыбнулся Егер, а за ним и Шульц с Брауэром.

— Штандартенфюрер, говорят, вы только что с восточного фронта? — отправляя в рот жирный кусок гусятины, спросил Брауэр, мельком бросив взгляд на новенький Железный крест, висевший на лацкане костюма Егера.

— Вы угадали.

— Давно были в Берлине? — полюбопытствовал Брауэр, вновь наполняя опустевшие рюмки.

Егер сделал вид, что не расслышал вопроса. Он обхватил затылок и поморщился. Все обратили на это внимание.

— Господа, позвольте мне покинуть столь приятную компанию и откланяться. Кажется, моя контузия дает о себе знать. Извините. Мне было приятно провести с вами время. Надеюсь, я буду иметь удовольствие видеть вас у себя.

— Нам тоже, пожалуй, пора, — заметил Брауэр.

— Прошу счет за всех, — устало обратился Егер к Матильде.

— Вы наш гость, и платим мы, — запротестовал Шульц.

— Вы обижаете нас, — вставил Брауэр, поспешно вынимая из кармана бумажник.

— Плачу я, — безапелляционно отрезал Шульц.

— Ну что же, господа, — вставая с места, обратился Егер к гостям, — я в долгу не останусь. Честь имею. — И, застегнув пиджак, он щелкнул каблуками.