Оракул выбирает королеву

И почему-то теперь, после того, как она узнала о расторгнутой помолвке, Леона вдруг запоздало сообразила, что у Армана и выбора-то особенно не было. Ну а то, что случилось внутри того проклятого механизма — возможно, он и в самом деле не подозревал, что все произойдет именно так. Арман обещал, что она потом будет жить — и вот это-то обещание и сдержал…

Как странно, что она не думала обо всем этом раньше. Столько месяцев прошло, а, кажется, только сейчас глаза открылись.

Арман пытался спасти сестру, несомненно. Пытался ли он сделать это за счет Леоны — да, сто раз да. Но, хитрый гад, он ведь смог извернуться так, что и Леона в итоге жива-здорова, да еще и беременна.

"И что ж теперь? Простить и броситься в объятия?" — размышляла она, шагая по темному Люцию домой.

День катился к полудню, самое темное время суток на серединном ярусе.

"Возможно, я ему и не нужна больше. Возможно, ему удалось сделать то, что не получилось у меня… Он мог забыть о моем существовании".

Вздохнув, Леона сообразила, что дошагала до дома, в котором жила. Оставалось подняться на самый верх, то есть, на третий этаж.

"Может, и правда, написать ему? — крутилось в голове, — конечно, то, что сделано, уже не вернуть назад. Он и не отрицает своей вины, а я… похоже, готова если не простить, то забыть. Но, может быть, мы разругаемся окончательно, и тогда я стану окончательно свободной?"

С животом уже не получалось взбежать по лестнице так бодро, как раньше. Пыхтя и отдуваясь, придерживая тяжелый подол платья, Леона ползла вверх — ну точно, как улитка.

"Напишу ему, — наконец решила она между вторым и третьим этажом, — больше так нельзя".

И, уже подходя к своей двери, Леона с горечью подумала, что все-таки какая сволочь, натворил дел, и даже не пытается исправиться. Не пытается помириться. Мог бы, наконец, хотя бы цветы прислать, хотя бы дать понять, что она ему еще небезразлична… если небезразлична.

На лестничной площадке было темновато, лишь одинокий фонарь тускло светился у стены. Леона достала из кошелька ключ, сунула в замочную скважину, и вдруг поняла, что с дверью что-то не так. Она только и успела, что отшатнуться: на дверном полотне за мгновение расцвела пламенеющая руна. Леона никогда не имела дел с такой магией, но вдруг поняла — все, ей конец. И ребеночку, ее невинному малышу. Еще, остолбенев и глядя, как раскручивается огненный вихрь и накрывает ее чудовищной шляпкой гриба, Леона успела вдохнуть. Все же добрались до нее…

Рывок.

И она вдруг, вместо раскрывшейся магической ловушки, оказалась в теплых и крепких объятиях, прижата к груди так, что не вдохнуть. Леона задрала голову, хотя его она бы узнала и с закрытыми глазами. По запаху, по ощущению крепкой мужской груди. Всего этого… так не хватало.

— Я возвращаю долг, — быстро сказал Арман и улыбнулся, глядя на нее.

А потом за его спиной громыхнуло, вспыхнуло…

Это был не огонь, нет. Просто магическая ловушка, настроенная на то, чтоб убить, раскидавшая во все стороны идеально настроенное магическое воздействие.

Наверное, должна была умереть Леона. Но между ней и смертью просто стал Арман, спиной принимая всю убийственную мощь ловушки, спрятав Леону в мерцающий кокон. И он стоял неподвижно, обнимая и прижимая ее к себе, улыбаясь… До тех пор, пока его взгляд не начал гаснуть.

— Арман, — она вцепилась в его воротник, понимая, что попросту не удержит тяжелое тело на весу.

Ловушка погасла, воцарилась жуткая тишина, и самым страшным в ней было то, что Леона больше не слышала дыхания Армана.

— Нет, — прошептала она, из последних сил держа его на весу.

Но потом все равно пришлось опуститься на пол, рядом с ним. Леона взяла в руки его голову, наклонилась к губам — он не дышал.

— Пожалуйста, не надо, — простонала она, — о боже, не надо-о…

Осознание того, что она уже ничего не сможет сделать, внезапно оглушило. Тихо подвывая, Леона поцеловала Армана в губы, пытаясь вдохнуть в него чуточку воздуха… Все бесполезно.

— Ну почему, почему все так? — пробормотала она, — вставай, пожалуйста. Не надо… Я бы простила тебе все, я бы любила тебя до конца дней своих. Только не так, Арман. Не сейчас.

Мгновения стремительно утекали. Леона свернулась калачиком рядом с ним на полу и поняла, что совершенно по-детски не хочет, чтобы все это было по-настоящему. Разве может Арман Линто просто так взять — и умереть? Сколько раз он скользил по самому краю, и сколько раз ему удавалось выжить, пусть и с помощью самой Леоны? И вот теперь… Нет, это просто не может быть правдой. Сознание отказывалось принимать то, что королевский оборотень, отец ее ребенка, ушел навсегда. И Леона заплакала, а в горле стыл немой вопль протеста. Почему, почему именно теперь, именно сейчас и именно так?

На мгновение ей показалось, что у Армана под рубашкой что-то коротко блеснуло. Она снова перевела взгляд на замершее лицо, такое красивое в величественной неподвижности и покое.

— Арман, — прошептала она, — пожалуйста, услышь меня.

Снова белая вспышка под рубашкой. Да что там такое?