Оракул выбирает королеву

— Зачем? — Леона устало отмахнулась, — одни проблемы от всех этих виконтов.

— Ты могла бы выйти замуж, — заметила Злата.

О том, что она и без того замужем, и что развестись не велит храмовое уложение о браке, Леона предпочитала помалкивать. А потому поморщилась.

— Замуж… Это ж начнется… Дети, сопли, пеленки. Не хочу.

Ложь далась очень легко.

На самом деле ей очень хотелось и детей, и даже сопливых детей, и пеленок. Но — не задалось. И вряд ли что получится… Может, конечно, это и маркиз был виноват в том, что у них так никто и не родился. Она ничего не знала о существовании бастардов. А может быть — как говаривали — у магов с этим все сложнее. Может случиться так, что некроманту непременно подавай мага жизни. А где его найдешь, когда они так редки? Не объявление же вешать, в конце концов.

— Ну, я пойду, — пробормотала Леона, — деньги любят, когда их зарабатывают.

— Иди, — согласилась подруга, — но что-то ты мне сегодня не нравишься. Постарайся вернуться.

— Постараюсь.

Снова звякнул дверной колокольчик, теперь уже жалобно, и Леона опять оказалась на улице. Свет фонарей терялся в густом тумане, который привалил неведомо откуда. Она подняла воротник мужской куртки, поправила платок и заторопилась дальше.

* * *

Пустырь был зажат меж двумя старыми домами, закопченными, с трещинами по штукатуренному фасаду. Так уж получилось, что эти двухэтажные стариканы все еще держались, а вот третьего развалили хозяева, потому что крыша провалилась, и дом дал такую трещину, что фасад попросту начал вываливаться наружу. Непонятно, что было тому виной — то ли чрезмерно мягкий грунт, то ли слабый фундамент, да уже и неважно. Лично для Леоны было важно то, что, считай, посреди города образовалось укромное местечко, мало кому интересное, и там можно было поработать.

Она без приключений добралась до высокого забора. К счастью, здесь, у пустыря, фонари не зажигали, была темень, да еще и с густым туманом. Леона огляделась, а потом быстро сдвинула в сторону доску и протиснулась внутрь. Подошвы башмаков тут же утонули в рыхлой и липкой земле, на первом же шаге она споткнулась о гнилой обломок доски. Участок все еще был завален строительным мусором, и когда его разберут — непонятно. Наверное, когда соберутся строить что-то новенькое. Леона вытащила из кармана фонарик, щелкнула переключателем, и под хрустальным колпачком засветилось заключенное туда заклинание. Фонарик давал неяркий свет, не больше, чем на два шага вперед, но этого было достаточно — чтобы не пропороть ногу старым гвоздем, чтобы не зацепиться за торчащие огрызки фундамента, и чтобы потом, перешагнув фундамент, не свалиться в яму, которая осталась после того, как содрали и увезли деревянный пол.

Так, подсвечивая себе, Леона перешагнула через камни, затем, аккуратно перепрыгивая через оставшиеся доски, добралась до расчищенной ею же ровной площадки. Поставив на землю фонарик, взяла припрятанный здесь же железный прут и принялась вычерчивать классическую декаграмму.

Чтобы попасть в меморум, не нужны были ни специальные ингредиенты, ни материализация заклинаний. Только линии, символы и личная магия некроманта. Мир мертвых и без того звал, а потому шагнуть туда, где оседает, словно опавшие листья на дно водоема, память ушедших, не составляло труда.

Когда декаграмма была завершена, Леона подобрала фонарик, сунула его в карман. Затем поправила платок, разворачивая его так, чтобы закрыть голову, часть лица и оставить только глаза. Протянула вперед руки и, на миг зажмурившись, сдернула в сторону покров реальности — как будто отдернула штору. В лицо повеяло холодом. Совсем не тем, что тянет по ногам, когда сидишь в нетопленой комнате, нет. Это было дыхание меморума, от которого, как по команде, в голову полезли самые черные и неприятные мысли о конечности бытия. Леона отмахнулась от них. Привыкла. А потом, уже смело глядя в образовавшееся мутное пятно, оттолкнулась двумя ногами и прыгнула — как прыгала бы в озеро, чтобы освежиться в жаркий солнечный день.

Ощущения тоже были привычными. Конечно же, для некроманта. Как будто ныряешь в остывший кисель, натужно загребаешь руками, молотишь ногами, чтобы двигаться дальше. А "плыть" в киселе тяжело, нужно раз пять взмахнуть руками, оттолкнуться ногами, чтобы продвинуться вперед хотя бы на шаг. Но, поскольку странным образом в киселе этом можно дышать, практикующему некроманту просто достаточно быть в хорошей форме и усиленно грести руками-ногами, уходя все дальше и дальше от выхода в мир живых, оставляя за собой свет путеводной нити, по которой можно вернуться обратно.

А еще у меморума была очень полезная особенность: компас, заряженный на поиск определенного отпечатка, позволял за очень короткое время перемещаться ближе к объекту поиска, и это было просто здорово — потому что в противном случае Леона могла бы месяцами болтаться в безбрежном меморуме, и все без результата.