Opus 1

Боль? Нет, едва ли в данном контексте она может быть благом. Смерть? В тему, учитывая засилье некромантов в окрестностях. Но едва ли смерть может быть продолжающимся явлением, на что намекали сети, да и смысл последних строчек в таком случае не вяжется с посылом первых. Любовь? Мрачновато, даже если учесть специфическую персону загадывающего.

К слову о персоне…

Ева посмотрела на представителя маленького народца. Тот невозмутимо наблюдал, заложив руки за спину.

Он знает, что я из другого мира, подумала она, краем глаза заметив мучительное нетерпение в лице Герберта. Как проще всего меня подловить? Загадать что-то, чего я просто не могу знать. Или что-то, не столь очевидное для иномирян, в отличие от аборигенов.

Впрочем, в этом он может заблуждаться. Человеческая фантазия способна загулять в такие дали, что наши представления о некромантах, магии и прочем пока несильно отличались от настоящих некромантов, магии и прочего.

Следовательно…

– Бессмертие, – осторожно предположила Ева.

Шумный выдох облегчения из уст Герберта подтвердил её правоту ещё прежде, чем гном одобрительно кивнул.

– Твой черёд, – кратко бросил её противник, не сочтя нужным подкрепить кивок словами.

Её черёд. Хорошо сказано. И что загадывать? Вряд ли «зимой и летом одним цветом». С таким гном точно справится на раз, а каждая следующая загадка от него – немалый риск проигрыша. Жаль, она не помнит каких-нибудь загадок про машины, самолёт и прочие чудеса техники: вот что гном в жизни бы не…

В этот миг Ева вспомнила, как ребёнком сидела под яблоней на даче с потрёпанной библиотечной книжкой, глотая страницу за страницей, стараясь не заляпать страницы соком вымытых мамой персиков, которые уминала за чтением.

Затем вспомнила, что Герберт так и не разрешил ей вернуться в замок и оставить там телефон.

– Что у меня в кармане? – вскинув голову, торжественно продекламировала она.

Гном и Герберт уставились на неё в одинаковой растерянности.

– Это что, загадка? – холодно осведомился представитель волшебного народца.

– Одна из самых легендарных загадок в моём мире. Которая однажды спасла жизнь известнейшему герою. У тебя три попытки.

Гном раздражённо мотнул головой – и Ева истолковала это признанием поражения.

– Ничего, – вымолвил он после недолгих раздумий.

– Не-а.

– Кольцо.

Будь это другая история, тут бы меня и съели, с облегчением подумала Ева.

– Тоже неверно.

Над последним ответом гном раздумывал долго.

– Зеркало, – почти безнадёжно произнёс он.

– И снова не угадал. – Ева с готовностью запустила руку в карман штанов. Продемонстрировала оппоненту то, что и правда напоминало зеркало – к счастью, только напоминало. – Мобильный телефон. – Для пущей убедительности она нажала на кнопку блокировки, высветив на дисплее картинку анимешной заставки; с неё на гнома повелительно взглянул британский принц с сиреневыми очами[11]. – Вернее, смартфон, но не суть важно.

– Это нечто свойственное лишь твоему миру. Я не мог этого знать. Ты сжульничала.

– Ты не ставил ограничений «загадки лишь о местных предметах и явлениях». Что не запрещено, то разрешено.

Коварная усмешка, исказившая лицо побеждённого противника, очень её встревожила.

– Хорошо. Будет тебе меч, – подозрительно легко согласился гном. Отвернулся. – Возвращайтесь лет через пятьдесят. Как раз к тому времени управлюсь.

– Пятьдесят?!

– О сроках мы не договаривались. Как ты сама подметила, что не запрещено, то разрешено. – Сделав шаг к открытой двери, гном лениво оглянулся. – Впрочем, я мог бы управиться за вашу неделю… в обмен на плату.

– Рубин? – безнадёжно вымолвила Ева.

– Нет, теперь мне интереснее другое. Отдашь ту диковинку, что лежала у тебя в кармане, – получишь меч через неделю.

Мстительная и непреклонная любезность его голоса вынудила Еву обескураженно опустить руки.

– Мы согласны, – быстро произнёс Герберт.

– Говори за себя!

– Что тебе важнее, твоя игрушка или твоя жизнь?

Вспомнив свою основную мотивацию в нелёгком деле свержения королевы, Ева скрепя сердце и скрипя зубами решительно вернула мобильник в карман:

– Я заплачу, когда получу меч. Не раньше.

– Меня это устраивает, – равнодушно откликнулся гном. – Через семь дней, здесь же, в это же время.

Наконец переступив порог Потусторонья, он исчез. Дверь – миг спустя.

– Ты была неплоха, – снисходительно заметил Герберт, возвращаясь к оврагу.