Opus 1

Евгения Сафонова Некроманс. Opus 1

Всем, кто творит и грезит о вершинах, всем, кто потерян, всем, чья душа звучит, всем, кто когда-нибудь сомневался, что вы и то, что вы делаете, нужно и важно, всем, кто боится смерти, и всем читателям, которые былии будут с моими ребятками до конца.

Спасибо Марии Курилкиной-Вениковой,

Татьяне Казунке и Светлане Песец

за вдохновение и поддержку.

Спасибо Вячеславу Бакулину,

Кире Фроловой, Юле Яковлевой,

Ане Петелиной, Ите Куралесиной

и Полине Граф – прекрасной команде,

без которой этой книги не было бы.

И спасибо моему мужу, который всегда терпеливо ждёт, когда я поставлю точку в новой книге.

© Сафонова Е.С., текст, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Opus – лат. opus, «произведение». Обозначение порядкового номера данного сочинения в списке (чаще всего хронологическом) произведений данного автора.

Перефразируя словари

Глава 1 Funebre [1]

Музыка – самый сильный вид магии.

Мэрилин Мэнсон

Новая жизнь Евы Нельской – хотя назвать это жизнью, как она вскоре убедилась, было бы не совсем корректно – началась с того, что она открыла глаза на алтаре.

Впрочем, Ева считала, что её историю стоило бы начать немного раньше. С того, как её безжизненное тело впервые возникло на жизненном пути некоего молодого человека.

А по-хорошему, ещё немножко раньше: когда около трёх часов пополудни Ева спешила домой, возвращаясь из колледжа, но вместо этого при весьма досадных обстоятельствах очутилась в сумрачном лесу. Да к тому же в другом мире.

По законам жанра ей положено было бы эффектно провалиться в кроличью нору или волшебное зеркало, но портал в сказочную страну оказался до обидного незаметным. Только что Ева падала посреди наземного перехода у Пушкинской площади, в самом центре Москвы – вокруг шумел мегаполис, гудели машины и в ужасе кричали прохожие. В следующую секунду шум, гудки и крики стихли резко, словно их выключили.

Учитывая, что предшествовало этой секунде, Ева ждала болезненного и фатального удара об асфальт, но вместо этого она упала лицом вниз в прелую листву: после автомобильного выхлопа её влажный запах казался сладким.

Отплевавшись от листьев, девушка села и посмотрела перед собой.

С перехода она могла бы увидеть театр «Россия» и сквер на площади, скрывший памятник великому поэту; в Москве стоял погожий апрель, приодевший деревья в нежный лиственный пушок. Вместо этого Ева увидела лес – осенний, холодный, с узловатыми голыми ветвями – и темень, которая едва ли могла воцариться в три часа пополудни.

Если это и памятник Пушкину, то разве что нерукотворный, сперва только и смогла подумать Ева.

Серые стволы деревьев слегка светились во тьме. Потом она поняла – светятся не стволы, а проросший на них фиолетовый мох: он фосфоресцировал, как тропический прибой.

От удивления – а может, от шока – Ева даже не вспомнила о виолончели в футляре за спиной, хоть футляр и мешал ей выпрямиться. А ведь инструмент вряд ли мог не пострадать при досадных обстоятельствах, сопровождавших перемещение её хозяйки в лес. Ева и сама пострадала, но происходящее заставило забыть о ссадинах и ноющих ногах.

Мысль о сне или бреде она отмела моментально: промозглый холод, без труда проникший под лёгкую вельветовую куртку, был слишком убедительно промозглым. Гипотеза о загробном мире тоже выглядела сомнительно, пусть и напрашивалась: при всём уважении к Данте в его концепцию мироздания Ева категорически не верила.

Поскольку все свободные поверхности в квартире Евы оккупировало огромное количество книг, во многих из которых герои попадали в волшебную страну, она решила не следовать примеру большинства героев и, пропустив стадию отрицания, перескочить на стадию принятия.