Оплачено алым

– Называй меня просто «Волк». Какой смысл в имени стаи, если я не смогу вернуться к ним?

– Ладно, Волк. Вернёмся к этому вопросу позже. Я тут подумала. Ты же соврал своей стае. Если моя бабушка слукавила о том, что она была первым ребёнком, то ты должен был распознать ложь. Говорят, волки чуют такие вещи.

Зверь помолчал, переминаясь с лапы на лапу, затем сказал:

– Зло не стоит таить так долго, мы же не люди.

– Не все люди такие! – буркнула Клэр, спускаясь к волку. Её голова оказалась на уровне его груди. – И не думай, будто я тебя боюсь.

Зубастая пасть над её макушкой растянулась в улыбке.

– Я так и не думаю, потомок де Ла Руа. То есть Клэр. Всему лесу известен твой характер.

– Вот поэтому не задавайся! – погрозила пальчиком ему девушка. – Скажи… Раз нас прервали, то сова, свидетель, улетела, верно? Это на что-то повлияет?

– Нет, свидетель нужен для того, чтобы подтвердить потом произошедшее. Не волнуйся за старую птицу, ей было лестно участвовать при заклинании, связанном с древним долгом и дыханием дракона. Такой свидетель как она будет в почёте до самых своих последних дней. Свидетельствовать свершение возмездия – это великая честь!

– Так вот почему пришли тролли! – осенило девушку. – У них была своя корысть в этом деле. Они хотели увидеть, как ты убиваешь меня, верно? Чтобы стать среди своих важными и уважаемыми?

– Конечно. В этом мире каждый зарабатывает авторитет теми средствами, которыми диктует их сердце, – кивнул Волк. – Злые сердца выбирают злые пути. Франсис это тоже поняла. Она не могла допустить ни твоей гибели, ни присутствия при этом гадких троллей.

– Наверняка они уйдут теперь, – усмехнулась Клэр, – им теперь нет смысла строить мельницу на Дальних полях. Вот мельник Джон будет рад! А ты, сдаётся мне, был с бабушкой ближе, чем это стоило знать остальным волкам. Я права?

– Она однажды спасла меня. Я угодил в капкан, лапа была сильно поранена. Франсис нашла меня, смогла расположить к себе, вылечила. Я ей очень обязан.

– Да, бабушка была такой. Очень доброй… Что ж, Волк, пойдём, представлю тебя матери, надо будет устроить поминки по бабушке. Я только возьму…

Клэр осеклась, тень пробежала по её лицу. Она вернулась в дом и вышла из него с красным плащом в руках.

Не проронив ни слова, девушка обогнула дом и подошла к могиле бабушки. Волк снова сказал правду: от костра остались лишь угли, котелок и остатки недогоревших трав.

Также молча, девушка тщательно укрыла земляной холм плащом, расправила складки на нём.

– Я больше не хочу носить его. Он будет напоминать мне о том, как он попал в нашу семью.

– Но это ещё и цвет ягод, которыми лекари лечат болезни. Я не упрекну тебя в том, что ты будешь продолжать его носить.

– Нет, я так не хочу, – упрямо тряхнула головой Клэр. – Буду зарабатывать авторитет сама, а не жить за счёт постыдных действий предка. А плащ… Это всего лишь вещь. Пора попробовать другие цвета. Пойдём, Волк!

Волк хотел было сказать: «Умеете вы, люди, удивлять», но решил подождать с выводами.

Тролли ругались и грызлись, бросая вещи в телеги: больше им не было смысла оставаться тут. Старая сова уже возвестила на всю округу об оплате кровавого долга. А жить спокойно и в мире с людьми злобные тролли не желали. Если бы они обернулись, чтобы посмотреть в последний раз на покидаемую ими недостроенную мельницу, то увидели бы, как из леса вышла странная парочка: хрупкая девушка и большой волк, мирно бредущих бок о бок.

Глава 2

– Мама умерла? – Лили де ла Руа осела на лавку и зажмурилась, стараясь не упасть в обморок. – Недаром так громко ухала сова прошлой ночью…

Клэр прижалась к матери и слёзы снова хлынули из покрасневших глаз.

И хоть обе всегда умом понимали: только в людской молве Франсис не стареет и не болеет, в реальности же её тело слабело как и любое другое, его конец неизбежен, однако… По-настоящему ни одна из них не была готова к смерти любимой матери и бабушки. Лили стала старшей в роду, и к этому теперь тоже надо привыкнуть. И раз на ней теперь лежит такая ответственность, то…

– Где же твой плащ? Где ты его оставила, дочка? – спросила она у Клэр, вдохнув побольше воздуха, чтобы взять себя в руки.

Хрупкая кареглазая блондинка напряглась в её объятиях.

– Клэр де ла Руа, ты сделала ЧТО? – донёсся до ушей Волка из окна дома женский визг.

Он поморщился: как же громко и высоко, физически неприятно ушам. Собственно, чего-то подобного он и ждал. Наблюдательный от природы, зверь ещё и обладал присущим осторожным хищникам чутьём. Как бы грозна не была младшая де ла Руа, он буквально слышал её доброе сострадательное сердце. Что же до её матери… Он был уверен: скоро грянет буря.

Лили рывком открыла дверь и выбежала на улицу. Встретившись с внимательным взглядом жёлтых глаз, она презрительно фыркнула.

– Убийца!

– Потомок убийцы, – парировал в ответ Волк и как бы случайно потянулся, обнажая ряд острых клыков.

– Ещё смеешь дерзить мне? Я знала, что мама заботится и о волках, но не думала, что это зашло так далеко! Я…