Операция продолжается

— Ничего себе хозяин! — еще больше обиделся Назар. — Друг называется. Единственный раз к нему в гости пришел, а он рожу воротит.

— Голова болит, Назарка, — натянуто улыбнулся Володя. — Веришь?

— Гость обязан всему верить, — проворчал Назар, взял с печки портянки и стал обуваться. — Друг называется. А я его, как путнего, почти всю ночь жду. Отца развлекаю…

— Ну, не сердись, Назарка! — Володя встревожился, поняв, что если Мокшин не спит и слышит Осинцева, то обязательно насторожится.

— Ладно. Бывай здоров! — сердито сказал Назар. Тихон Пантелеевич пошел проводить гостя.

Володя проверил пистолет и пошел в свою комнату. Его предположение оказалось верным. Мокшин действительно не спал, был чем-то обеспокоен. Больше того. Он был в брюках, валенках и свитере.

— Куда это вы? — Володя напрягся от волнения.

— A-а… кавалер… — через силу улыбнулся Мокшин. — Так рано?

— Куда вы?

— До ветру…

Выжидая удобный момент, чтобы выхватить пистолет, Володя мгновенным взглядом окинул комнату. Постель квартиранта была взъерошена, на стуле лежал рюкзак, на столе отцовский дробовик, патронташ…

— А ты что-то рано сегодня. Я тебя позже ждал, — незнакомым, чужим голосом сказал Мокшин, нахлобучивая шапку.

Неестественность его голоса заставила Володю вздрогнуть. В то же время в сенях упало и с громким звоном покатилось пустое ведро. Володя невольно оглянулся и тотчас инстинктивно откачнулся, к сундуку. Мокшин стоял бледный, с перекошенным лицом, в руке он держал пистолет.

— Ни с места! — зловеще просипел он. — Ни с места, щенок! Одно движение — и получишь пулю в лоб! — Свободной рукой он нащупал лежащий на столе рюкзак, другой продолжал целиться Володе в грудь.

Все это произошло настолько быстро, что Володя опешил.

— Стоять на месте! — Мокшин начал пятиться к окну.

«Уйдет! — вдруг понял Володя. — Через окно…» — И бросился к Мокшину. Тот размахнулся пистолетом, но Володя уклонился в сторону, и рукоять просвистела мимо головы. В то же мгновение жгучая боль пронзила все Володино тело, у него подкосились ноги. Но он уже обхватил колени врага и, падая, с яростью рванул их на себя. Мокшин плашмя ухнулся на пол, забился в жилистых Володиных руках, стараясь дотянуться до отлетевшего в сторону пистолета. Превозмогая режущую боль в тазу, Володя мертвой хваткой стиснул дергающиеся ноги и был не в состоянии ни думать, ни делать что-нибудь другое. Он не видел, как вбежал в комнату Клюев и схватил мокшинский пистолет, как вслед за ним ворвался Стародубцев и с ходу обрушил на оскалившееся лицо Мокшина удар своего литого кулака.

Когда Володя вновь обрел способность мыслить, все было кончено. Мокшин был связан по рукам и ногам. Шпион лежал на полу с заткнутым ртом, и его бледное лицо было усеяно крупными каплями пота.

— Что, серьезно он тебя? — участливо спросил Володю Клюев.

Володя отвел взгляд от лица Мокшина, огляделся. Удивился, что лежит на сундуке. Рядом с встревоженными лицами стояли Новгородский, Клюев и Стародубцев. У изголовья сидел отец. Володя постарался улыбнуться и стал ощупывать себя. Попробовал сесть. Утихшая было боль усилилась. Володя все понял.

— Прямо по ране… рукояткой… — тихо сказал он.

— Ложись, надо осмотреть рану, — приказал Новгородский.

— Ерунда. Зачем ложиться, — возразил Володя. — Стоя удобнее.

— Стоя так стоя, — согласился Новгородский. — Снимайте брюки.

Володя подчинился. Все по очереди оглядели его рану. Вокруг розового рубца расползся большой желто-багровый синяк. Шов в нескольких местах лопнул, и из ранок мелкими каплями сочилась кровь.

— Надо в госпиталь, — заключил Новгородский.

— Да, — согласился Стародубцев.

— Пустяки, — буркнул Володя. — Это такая рана. Она у меня в госпитале несколько раз плакать принималась. Иодом смазать, перевязать, больше ничего не надо. К обеду все утихнет.

— Ой ли? — усомнился Новгородский.

— Точно! — бодро сказал Володя. — Все будет в порядке. — Он подумал о том, как в деревне расценят совпадение его неожиданной болезни с разоблачением Мокшина, и совсем весело заверил: — Не сомневайтесь, Юрий Александрович.

— Ну, коль так… — неуверенно сказал Новгородский. Капитану по той же причине очень хотелось поверить Огнищеву.

— Тогда давай перевяжемся, и к делу! — заключил Стародубцев.

Володе обработали рану, туго перебинтовали. Потом занялись Мокшиным. Обыскали карманы, ощупали одежду, спеленали овчинным одеялом. Мокшин слегка вздрагивал, испуганно дергал бровями. На Володю он посмотрел всего один раз, и в этом взгляде ничего не было, кроме недоумения и страха. Когда овчинный куль понесли на подводу, Володя не выдержал и легонько щелкнул по торчащему из-под нахлобученной шапки носу Мокшина.

— Привет невесте!

Из вещей Мокшина Новгородский забрал только рюкзак и полушубок. Подумав, прихватил ружье с патронташем.

— А это снаряжение мое! — всполошился Тихон Пантелеевич.

— Вам вернут его. Не беспокойтесь.

— Так ружьишко-то причем? — Тихону Пантелеевичу было жаль свой старый дробовик. — С издетства оно у меня. Никуда без ведома хозяина из дому не уходило…

— Так надо! — вмешался Володя.