Читаем Операция «Престол» полностью

— Да только потому, — продолжал Алексей, — что именно таким образом мы избавимся от предателей! И было бы куда хуже, если бы мы доверились им! Более того, неужели вы думаете, что на той стороне их встретят с распростертыми объятиями? Ведь это только сейчас большевики обещают никого не трогать, но вы прекрасно знаете, чего стоят их обещания! Помните Махно и офицеров, которые пошли с Красной армией освобождать Крым? Им тоже обещали всяческие балага, а кончилось все стенкой! Да, большевики сделают вид, что поверили из десяти вернувших человек одному, а девять других в лучшем случае сгноят в лагерях! А, может для нас будет лучше, если об этом лишний раз узнают все те, кто хочет вернуться?

Иванов задумчиво покачал головой.

Будучи умным человеком, он не мог не признать, что Алексей говорил разумные вещи.

Более того, это было правдой.

В конце тридцатых годов советское правительство объявило амнистию всем русским харбинцам.

Жители Харбина ликовали. Город разделился на тех, кто уезжает, и на тех, кто остается.

Люди ходили по магазинам и покупали все, что может им пригодиться на родине.

Однако эшелоны с плакатами «Принимай, Родина, своих сыновей!» доходили до Читы, где переформировывались и направлялись в сибирские лагеря.

— Скажите, Иван Владимирович, — спросил Алексей, — а как вы освещали «Трехреченский рейд»?

— Конечно, мы рассказывали о нем, — пожал плечами Павлов.

— А надо было не рассказывать, — продолжал Алексей, — а подробно освещать в газетах, в журналах — повсюду! С леденящими кровь фотографиями, с рассказми очевидцев! Смею вас уверить, это подйствовало бы сильнее любых речей!

Павлов покачал головой.

И снова этот Анненков был прав.

Ведь в 1929 году ГПУ на Дальнем Востоке провело одну из самых кровавых вылазок против эмигрантов, тот самый печально знаменитый «Трехреченский рейд».

Отборная группа сотрудников ГПУ и поддерживавших их бойцов пограничных войск через границу ворвалась в принадлежавший Китаю район Трехречья.

Они перебили в нескольких селах более сотни поселившихся здесь казаков Семенова и членов их семей, поскольку из Барги ранее семеновцы тоже совершали вылазки на территорию СССР.

Порубили гэпэушники и попытавшийся оказать им слабое сопротивление пост китайской пограничной стражи.

Командовал этим «Трехреченским рейдом» чекист Моисей Жуч из ГПУ, запомнившийся тем, что посреди подожженных сел гарцевал в кожаной чекистской куртке и революционных красных штанах.

Эмиграция после событий в Трехречье была в шоке и объявила 16 октября 1929 года днем траура по жертвам акции ГПУ в Трехречье.

Эта акция получила настолько широкий отклик, что обсуждалась в Лиге Наций в Женеве.

А что сделали они?

По большому счету ничего!

— Вся ваша беда, Иван Владимирович, — продолжал Алексей, — что вы не имеете даже приблизительного представления о советских реалиях и живете надуманными вами самими представлениями о них! И в этом ваша слабость, поскольку, чтобы бить врага, его надо знать! Ну, расстреляем мы сейчас эту несчастную семью, и что, остальные сразу же проникнутся любовью к нашему движению? Не тут-то было! Они будут действовать осторожнее, только и всего. Или, что еще хуже, затаятся и предадут вас в самый неподходящий момент! Вы ослеплены злобой и ненавистью ко всему советскому, и это прекрасно. Но ненависть хороша на собраниях, а в делах она плохой советчик! И меня, — развел руками Алексей, — удивляет то, что вы, прошедшие Гражданскую войну, так и не поняли, что за родину сражаются не по приказам, а по побуждениям! И идут эти побуждения не от Деникина, или Ленина, а отсюда… — приложил он руку к груди. — И именно об этом говорил Толстой, когда писал о том, что у русского человека есть чувство, редко проявляющееся и стыдливое, но лежащее в глубине души каждого, и это чувство — любовь к родине. И никому, слышите, никому, ни фашистам, ни коммунистам, ни нам с вами это чувство нельзя ни вбить, ни отнять…

— Ладно, Алексей, — сказал после небольшой паузы Преклонский-старший, — иди…

Когда Алексей вышел Евгений вопросительно взглянул на дядю.

— Все правильно! — пожал тот плечами. — А чего ты ожидал, Евгений? — неожиданно повысил он голос. — Чтобы он бегал с маузером по перрону? Он прав, это не его уровень! Точно так же, как и не наш! И самое печальное, что он преподал нам этот урок патриотизма так, что нам даже при всем желании нечего ему возразить…

— Все так, дядя! — воскликнул Преклонский. — Но было бы еще лучше, если бы его патриотизм не шел на ту сторону!

— Лучше! — согласился Иванов. — Но это уже завист не от него, а от нас с тобой! И если он на самом деле «оттуда», то пока он переигрывает нас, а не мы его! А коль так, то нам не на кого пенять!

— И что теперь? — все так же хмуро спросил Преклонский.

— Скоро узнаем, — загадочно ответил Иванов и, заметив вопросительный взгляд племянника, добавил: — или, наоборот, не узнаем…

— Дядя, — нахмурился Евегний, — я уже много раз вам говорил, что не люблю загадок. И если вы не хотите мне о чем-то говорить, прошу вас оставить эти туманные намеки!

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
10-я пехотная дивизия. 1935—1945
10-я пехотная дивизия. 1935—1945

Книга посвящена истории одного из старейших соединений вермахта, сформированного еще в 1935 г. За время своего существования дивизия несколько раз переформировывалась, сохраняя свой номер, но существенно меняя организацию и наименование. С 1935 по 1941 г. она называлась пехотной, затем была моторизована, получив соответствующее добавление к названию, а с 1943 г., после вооружения бронетехникой, была преобразована в панцер-гренадерскую дивизию. Соединение участвовало в Польской и Французской кампаниях, а затем – до самого крушения Третьего рейха – в боях на Восточном фронте против советских войск. Триумфальное шествие начала войны с Советским Союзом очень быстро сменилось кровопролитными для дивизии боями в районе городов Ржев, Юхнов, Белый. Она участвовала в сражении на Курской дуге летом 1943 г., после чего последовала уже беспрерывная череда поражений и отступлений: котлы под Ахтыркой, Кировоградом, полный разгром дивизии в Румынии, очередное переформирование и последние бои в Нижней Силезии и Моравии. Книга принадлежит перу одного избывших командиров полка, а затем и дивизии, генерал-лейтенанту А. Шмидту. После освобождения из советского плена он собрал большой документальный материал, положенный в основу этой работы. Несмотря на некоторый пафос автора, эта книга будет полезна российскому читателю, в том числе специалистам в области военной истории, поскольку проливает свет на многие малоизвестные страницы истории Великой Отечественной войны.

Август Шмидт

Военное дело
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука