Они вскинули пистолеты почти одновременно, но Алексей сделал это на доли секнуды быстрей, и эти ничтожные доли стоили его врагу жизни.
Слабо охнув, он уткнулся лицом в густую траву, и из пробитой пулей шеи забила нашедшая выход кровь.
Продолжая на всякий случай держать пистолет наготове, Алексей подошел к японцу.
Тот был мертв.
Алексей быстро обыскал его и вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую книжечку, какую носили сотрудники японской службы безопасности.
Через несколько минут к нему подошли Преклонский с Кесаревым.
Алексей рассказал о неожиданной встрече.
— Странно! — покачал головой Евгений.
— А что тут странного? — пожал плечами Алексей. — Кто-то был предупрежден о нашем нападении и решил напасть на нас…
— Это значит, что… — произнес Преклонский.
— Кто-то из отдела твоего дядюшки работает на японцев, только и всего! — ответил Алексей.
Минут через двадцать грабители сидели в машине Пырьева, уносившей их в Чанчунь.
Почти всю дорогу они молчали…
Глава XXIV
Наташа встретила Алексея такой бурной лаской, словно не ожидала больше никогда его увидеть.
Впрочем, кто знает? Может, и не ожидала, если, конечно, знала, куда и зачем они ездили.
Она приготовила вкусный ужин, и после пережитых сегодня приключений Алексей с удовольствием выпил несколько рюмок настоенной на апельсиновых корочках водки.
С неменьшим удовольствием он закусил и приготовленной в русском стиле селедки с горячей картошкой.
— Знаешь, — сказала Марина, когда основательно закусив, они пили чай, — сегодня я была в храме, и в какой уже раз подумала о том, что очень многого не понимаю в учении Христа…
— Например? — взглянул на нее Алексей.
— Ну, скажем, не мир, но меч! Как это можно кого-то любить с мечом в руке?
— Я тоже много думал над этим выражением Христа, — ответил Алексей, — и, в конце концов, пришел к выводу, что две тысячи лет назад, когда его учение только появилось и не начало утвержадаться, Христос прекрасно понимал, что мирным путем такие революционные изменения в сознании человека невозможны. Что, к сожалению, подтвердила и вся дальнейшая история человека…
— А они возможны вообще? — спросила Наташа.
— Я не знаю, — улыбнулся Алексей, — просто надо понимать, что учение Христа и реальная жизнь редко совпадают! И чтобы мы о нем не говорили, но и у отдельных людей, и у одельных стран всегда будут свои собственные интересы, которые чаще всего не совпадают…
— И поэтому врагов своих никто и никогда любить тоже не будет? Да и как нам, русским, любить сейчас напавших на нас немцев?
— Мне кажется, — ответил Алексей, — что это выражение Христа люди не понимат по той причине, что не знают, кого он подразумевал под «врагами». А подразумевал он отнюдь не тех, кто приходит на твою землю с оружием в руках! Врагами тогда называли чужестранцев. И здесь Христос лишний раз хотел подчерекнуть, что в отличи от иудаизма, буддизма и ислама, новая религия космполотична и не имеет территориальных границ. Так понимание этого выражения я вычитал у одного из светил христианской церкви…
— Думаю, что нам и до этого далеко, — улыбнулась Наташа, — и прежде чем научиться любить своих врагов, не мешало бы по-настоящему научиться любить своих ближних!
— В этом отношении, — сказал Алексей, — мне больше нравиться Конфуций. На вопрос о всеобщей любви он ответил так: «Если любить все человечество, то ничего не останется для родных!» Что же касается всепрощения, то Конфуций считал, что на добро надо отвечать добром, а на зло — по справедливости…
— И правильно считал! — поднимаясь со своего места и глядя на Аринина потемневшими от желания глазами, произнесла Наташа, в страстной натуре которой шампанское и близость любимого человека уже разбудили дремавшие в ней все это время ней чувства. — Не надо любить все человечество, Леша, мне хватит и тебя одного!
Она подошла к Алексею и, усевшись к нему на колени, принялась покрывать его лицо страстными поцелуями…
Эта ночь показалась им самой прекрасной из тех, что они провели вместе.
И все же Алексей не мог не заметить в ее страсти ту осеннюю грусть, какую испытывает человек, глядя на позолоченные кроны деревьев и зная, что пройдет еще несколько дней и тучи затянут пока еще высокое и прозрачное небо.
Когда он на следующий день уходил, Наташа со слезами на глазах крепко поцеловала его в губы.
Но этот поцелуй показался Алексею уже не поцелуем любовницы, а сестры, навсегда уезжавшей из родного дома…
Эти странности в поведении Наташи он объяснил себе тем, что она очень переживала из-за предстоящей разлуки.
Ведь и ему, и ей было ясно, что он не будет вечно сидеть в Харбине и рано или поздно им придеться расстаться.
И вполне возможно, что навсегда.
А если учесть то, что Наташа все это время была одинока, то понять ее было можно…
Когда Алексей явился к Иванову, тот без лишних слов вручил ему его «долю» — толстую пачку денег за вчерашний набег.
А точнее, разбой.
— Молодцы! — похвалил он.
— Если хочешь порадовать чем-нибудь Наташу, — улыбнулся находившийся в кабинете Евгений, — то я могу свести тебя к приличному ювелиру!
— Хочу! — кивнул Алексей.