Операция «Аврора»

На него смотрел не какой-нибудь мальчик на побегушках, а уже вовсю заявивший о себе человек – еще совсем молодой, но уже с бурной биографией. Редко бывает, чтобы кто-то одновременно был анархистом, террористом и хасидом, но Александру Шапиро это удалось. За ним числилось соучастие в неудачной попытке убить государя, арест и судебный приговор – пожизненное заключение. Однако за этим последовали побег, опасные раны, дружба с анархистами и участие в их опасных проделках. Одна из них закончилась печально: пуля застряла в левой руке, операцию по извлечению провели чуть ли не в подвале на земляном полу и, как итог – гангрена. Руку пришлось ампутировать, и это стало едва ли не главной приметой для тех, кто гонялся за Шапиро, по новым документам – Александром Танаровым, – по всей европейской части России.

– И зачем же вы прибыли в Москву, молодой человек? – поинтересовался Давыдов. – Уж не собираетесь ли вы построить тут общество без всяких властей, состоящее из ангелов? Или все гораздо проще, и вы подружились с кадетами?

Шапиро угрюмо отвернулся.

Пришел Кошко, сдержанно похвалил агентов и распорядился доставить добычу в камеру предварительного заключения, пока Давыдов не свяжется со своим и «совиным» начальством, чтобы получить дальнейшие инструкции.

Понемногу из больничных корпусов выходили остальные агенты. Кроме вора Гаврюшки-Черта добыли проститутку-наводчицу Махрютку, а также, к большому удивлению Аркадия Францевича, известного донжуана и брачного афериста, за которым числилось не меньше дюжины брошенных законных жен. Этого Бог наказал язвой желудка, да такой, что страдальца уже готовили к операции. Но главным приобретением этой ночи стал, конечно, Александр Шапиро по кличке Саша Петр.

Незаметно возле Дениса появился Нарсежак. Они переглянулись. И, когда Кошко, распустив агентов, уехал сам, Федор сказал:

– Узелок с тряпьем я ей отдал, показал, как воду греть, чистую простынку выдал. Она сейчас там намывается.

И отдал Давыдову ключ от квартиры.

– Спасибо, Федор.

– Да не за что…

Но Давыдов знал, о чем бы хотел спросить Нарсежак: что вы, господин капитан, собираетесь дальше делать со своей красавицей? Уж он-то, опытнейший агент Сенсей, знал, что из больницы вытащили агента британской разведки Элис Веллингтон.

– Поеду домой, – наконец сказал Денис.

– Спокойной ночи.

– Сколько уж осталось той ночи… Завтра, сегодня то есть, с утра пораньше приходите, Федор Самуилович! – торопливо пригласил Давыдов, желая донести до Нарсежака, что не собирается предаваться страстям, а полон желания служить Отечеству.

– Приду, Денис Николаевич.

Подошел Никишин, сияющий так, что мог бы заменить уличный фонарь.

– Денис Николаевич, никакого задания не будет?

– Будет. Пожалуйста, пришлите ко мне Веру Петровну, если утром она не будет занята в больнице.

– Она сможет прийти, – уверенно ответил за сестру Иван. – А я как?

– И вы приходите. Для всех дело найдется.

Нужно было взять извозчика. Никишин глядел преданными глазами – он бы по одному слову побежал на Первую Мещанскую, где в любое время суток можно взять хоть «ваньку», хоть «живейного», хоть «лихача». Но, по прикидкам Давыдова, до Колпачного переулка было всего примерно две с половиной версты.

Денис хотел, шагая по ночным улицам, немного успокоиться и… хоть на полчаса оттянуть эту встречу!

Не дай бог, зайдет разговор о том, как они расставались. Элис ведь не хотела тогда отпускать его в Киев – она боялась за него, и Денис это чувствовал. Но и сказать прямо, что его ждет опасность, она не могла. А он не мог сказать, что обманывает ее, ведя согласованную с начальством игру.

Экое у них обоих зловредное ремесло!

И что пользы ему говорить, как обрадовался, узнав, что Элис сумела бежать из России?..

А ведь теперь придется решать, как с ней быть дальше. Маргулис, когда ему доложат о ночном налете, будет уверен, что Элис увезли агенты Кошко. И сомнительно, что он пойдет в Малый Гнездниковский вызволять ее! А в СОВА вообще не знают, что Элис обнаружилась в России. Нарсежак, не понимая, что затеял Давыдов, тоже какое-то время будет молчать. Значит, два-три дня у Дениса есть…

В таком вот смутном состоянии духа Давыдов дошел до Колпачного переулка.

Он открыл дверь и прислушался: тишина. Значит, Элис либо спит, либо… сбежала?.. Этого от нее тоже можно было ожидать. Сбежала наверняка, оставив какую-нибудь нелепую записку, вроде «прости и забудь». Проклятое ремесло!

Денис вошел в прихожую и увидел полоску света на полу.

Давыдовское жилище состояло из двух небольших комнат. Первая была проходной и служила гостиной и кабинетом, за ней располагалась маленькая спальня.

Элис сидела в гостиной. От прежних жильцов осталось несколько годовых комплектов журнала «Нива», с которыми Давыдов решительно не знал, как быть – выбросить жалко, а место занимают и пыль собирают. Элис выложила их на стол и листала так, как листал бы человек, главная задача которого – не заснуть.

Она сидела в чистой сорочке, на плечи накинуто одеяло, голова замотана в полотенце. Видимо, долго отмывалась после больничной жизни.