Оперативное вмешательство

– В таком случае, Сергей Сергеевич, я не вижу смысла вам возражать, – кивнул Багратион. – Наверное, вы знаете, что делаете, а я ошибаюсь, ведомый предубеждением, вызванным моим неведением. Ведь я также весьма скептически отнесся к доукомплектованию гренадерских рот подчиненной мне армии вашими бойцовыми остроухими бабами, но теперь вынужден признать, что результат оказался превыше всяких похвал. Эти ваши воительницы не только сильны, дисциплинированны и храбры до безумия, они еще весьма благотворно воздействуют на наших солдатиков, которые готовы разбиться в лепешку, но не ударить в грязь лицом перед бабским составом. Тогда я еще раз убедился в том, что вам, как человеку, происходящему из мира, опережающему наш на две сотни лет, скорее всего, виднее, что и как нужно делать. А еще я, несмотря на то, что происхожу из древнего царского рода, никогда бы не решился взвалить на себя даже ношу самовластного монарха, ответственного перед Богом за все, что может случиться в подвластном мне государстве, не говоря уже о должности Божьего Посланца, в чьи обязанности входит переделывание истории целых миров. Ранее такое было возможно только для Иисуса Христа. А вы тянете этот тяжкий воз как бы даже без особого надрыва, в то время как мое генеральское дело – подчиняться вышестоящим и командовать нижестоящими.

– Я точно так же, как и вы, Петр Иванович, подчиняюсь вышестоящему и стремлюсь как можно лучше делать свое непростое дело, – ответил я. – И не надо равнять меня с Христом. Ведь он, будучи Сыном Божьим, принес в мир непререкаемые истины, а я всего лишь своим мечом стараюсь вколотить их в особо упрямые головы, считающие, что одни заветы они исполнять будут, а другие нет, потому не хочется. И насчет моего монаршего статуса вы тоже ошибаетесь. Настоящий монарх своим Призывом способен привлекать к себе не только воинов, но и тружеников, в чем я убедился совсем недавно, понаблюдав за одним своим протеже, выказавшим такую способность. А у меня это не так, поэтому я всего лишь военный вождь с некоторыми монаршими прерогативами. Чтобы стать настоящим монархом, мне потребуется осесть в выбранном мире, пустить в него корни и полностью отождествить свою личность с отданным мне в ленное владение русским государством. Великое княжество Артания для этого совершенно не подходит, ибо тот мир чужд моей сущности, и там я должен неизбежно завянуть, как африканская пальма, пересаженная на наш родной среднерусский простор.

– А как же ваша Великая Артания? – спросил Багратион. – Неужто вы бросите ее на произвол судьбы и умоете руки, когда статус ее самовластного монарха более не будет вам нужен для легализации среди других царствующих особ?

– Неужто вы, Петр Иванович, так и не поняли, что у меня нет привычки бросать доверившихся людей мне на произвол судьбы и умывать при этом руки? – с легким раздражением произнес я. – Понтий Пилат – один из самых нелюбимых мной исторических персонажей. Мой адъютант и приемный сын Ув за то время, что осталось ему до полного возмужания, пройдет у меня полный курс обучения на самовластного монарха. И в тот день, когда ему исполнится двадцать один год, я передам ему Артанскую корону, оставшись лишь номинальным покровителем и защитником созданного мною государства. В отличие от меня, он – плоть от плоти и кровь от крови того мира и того народа, и потому будет ему хорошим государем, полностью отождествляющим себя со своими подданными. Я знаю этого юношу уже полтора года, и с полной уверенностью могу сказать, что это будет именно так. А вас я могу заверить, что все мои Верные, кем бы они ни были, будут приняты как родные в том русском государстве, которое Господь собирается отдать мне в ленное владение, в каком бы году оно ни находилось. Никто не будет брошен, и всем найдется дело в соответствии со способностями и темпераментом, и вас это тоже касается. Но сейчас хватит разговоров о посторонних вещах, они уже подходят…