Вонь. Удушающий смрад исходил от Существа. Оно настигало. Оно было совсем близко.
На пути Эдди оказалась лавочка; ребята, играя, опрокинули ее, и сиденье выглядывало из травы дюйма на два, не более. Зеленое на зеленом, оно было почти незаметным, и Эдди напоролся на его край; боль пронзила его тело насквозь. Эдди рухнул в траву.
Подняв голову, он увидел, что Существо склонилось на ним, блестя белыми яйцами-глазами; со скул капала слизь, кадык жадно двигался вверх-вниз, кожа на щеках висела складками.
Он отползал, глубоко вонзая пальцы в дерн и отталкиваясь.
За секунду до того, как скрюченные и пропахшие рыбой пальцы Существа вцепились в горло мальчика, он успел подумать:
Но руки Существа уже сомкнулись на шее Эдди, оборвав его жалкие стоны. Оно перевернуло мальчика, оставив кровавые следы когтей. Эдди не нашел сил оторвать взгляд от мерцающих белых глаз. Он ощущал даже ткань между пальцами Существа, схватившими его горло как живые водоросли. Его широко раскрытые глаза заметили то ли плавник, то ли гребень, то ли что-то вроде ядовитого рога, увенчивавшего шишковатую голову. Пальцы продолжали сжимать горло, воздуха не хватало, закатившиеся глаза цеплялись за свет фонаря, ставший дымчато-зеленым от мембраны.
— Тебя… здесь… нет, — выдохнул Эдди, но серые облака все сгущались, и мальчик успел подумать напоследок, что это не сон, что Существо реально. Потом все поглотил мрак…
Но мозг продолжал жить и когда Существо погрузило когти-крючья в мякоть шеи, и когда жарко и безболезненно хлынула кровь из сонной артерии, вымазав морщинистую шкуру Существа (оно при этом довольно заурчало), агонизирующие пальцы Эдди наткнулись на застежку на спине Существа… и разжались лишь когда Существо со смачным, довольным хрюканьем оторвало голову от туловища.
Как только глаза Эдди с отражением обличья Существа стали стекленеть, Оно тут же видоизменилось…
4
Мучаясь от недосыпа и дурных сновидений, мальчик по имени Майкл Хэнлон в первый день школьных каникул встал задолго до рассвета. Заря только занималась, поднимаясь из густого, стелющегося тумана, обещавшего к 8 утра отличную летнюю погоду.
Однако это в перспективе. А пока мир был серым и сонным как кошка на ковре.
Мальчик натянул на себя вельветовые джинсы, майку и черные кроссовки, спустился вниз, проглотил миску пшенки (он не слишком жаловал ее, но что делать — получил в качестве приза), оседлал велосипед и покатил в центр, держась ближе к тротуару из-за тумана. Туман искажал очертания предметов, выставляя обыкновенные пожарные гидранты и стоп-сигналы мистическими объектами — странными и даже зловещими. Автомобили были слышны, но невидимы; туман создавал акустические иллюзии: совершенно невозможно определить, насколько далеко машина, пока она не оказывалась совсем рядом, возникая из молока как призрак с противотуманными фарами.
Майк повернул на Джексон-стрит в объезд центра, затем переехал Мейн-стрит по Палмер-лейн и без остановки проехал тот квартал, где позднее будет его местожительство. Майк даже не взглянул на дом — маленькое двухэтажное здание с гаражом и небольшим патио. Парнишку на велосипеде не волновало, будет ли он его владельцем или просто квартиросъемщиком; он даже не догадывался, что проведет в этом доме большую часть сознательной жизни.
Повернув вправо, он взял курс на Басси-парк — без особой цели, просто наслаждаясь тишиной раннего утра. Проехав через главный вход, он слез, поставил велосипед на подставку и побрел к каналу — ничем не гонимый, праздный. Чтобы он наяву руководствовался недавними сновидениями — этого с ним не приключалось; напротив, он совершенно не помнил своих снов — так быстро они сменяли друг друга, пока он не встал спозаранку, вспотевший, но дрожащий от утренней прохлады, с намерением быстренько позавтракать и прокатиться по спящему городу.
Запах тумана в Басси-парке был неприятен: сырой и просоленный. Но так бывало и раньше. В предутреннем тумане, висевшем над Дерри, часто пахло океаном, хотя он и был в 40 милях. Но в это утро он казался особенно густым и плотным. Навязчивым. И угрожающим.
Его внимание привлек какой-то предмет. Майк нагнулся и поднял перочинный ножик с двумя лезвиями и выцарапанными инициалами «Э. К.». Задумчиво поглядев на находку, мальчик опустил нож в карман. «Нашедший скачет, потерявший плачет».