Он летает под аплодисменты

Он послал Сидни с запиской к Лидии дня через четыре. У него возникло какое-то странное, двойственное чувство. Вдруг страшно захотелось увидеть ее сумрачное лицо, ощутить в руках по-женски пышное и по-девичьи неопытное тело. Была в этом какая-то манкость, что-то неправильное, исковерканное и оттого привлекательное. К тому же Басби не оставляла мысль, что Лидия Збарски – не последняя козырная карта в его нынешней игре. О, в этом не было ни малейшего расчета. Но какой страстный игрок упустит счастливый случай? Жизнь подкидывала фокусы. Встреча с Лидией – чем не кролик из шляпы? Малыш Визг в своей стихии.

А ведь она тогда ничего – ничего! – не умела. В первую ночь вцепилась ему в плечи и прижимала к себе, точно плюшевого медвежонка. Даже странно, что к тому времени уже десять лет как была замужем. Совершенная дремучесть Лидии в деле любовных утех, помноженная на экстатическую страстность, поначалу граничила с членовредительством. Требовалось решение.

– Тише, милая, тише. Это не кулачный бой. Вы напряжены, будто играете Ричарда Третьего или того хуже – короля Лира! Того и гляди, днище нашей шхуны провалится, – шептал он во время их свидания на яхте, отодвигал от себя пылающее тело и дул Лидии в лицо, словно действительно хотел ее остудить. – Если вы откусите мне руку, придется брать таксомотор, ехать в госпиталь, просить господина хирурга пришить ее обратно к плечу. Дело ли это? – Он привстал над ложем, поискал в темноте спички, нащупал металлический коробок и зажег свечу.

В неровном свете растерянная Лидия напоминала героиню исторических полотен итальянских мастеров: горящий взгляд черных глаз, растрепанные волосы, пышные телеса, едва прикрытые – увы! – фланелькой. Она натянула перину до подбородка, и лицо ее стала заливать обида: глаза медленно наполнялись слезами – как будто специально для кинокамеры, капля за каплей, – губы дрожали все сильнее.

– Ну-ну, – Басби мягким движением подхватил капельки слез у ресниц. – Во-первых, давайте попробуем сделать вот так… – он тронул лямку сорочки и спустил ее с плеча. – Вторую – сами. И покажите, где пуговки, мы с ними разберемся, – он нагнулся и быстрым поцелуем подхватил две последние слезинки, а остальные высохли сами.

Лидия послушно выпросталась из-под одеяла и повернулась к Басби спиной, продемонстрировав длинный ряд костяных застежек на сорочке.

– Вот и чудесно! Сейчас мы попробуем побороться с этими вашими кузнечиками, – щелчками он стал отстегивать один крючок за другим. – Посмотрим, какое это даст нам преимущество.

Плямс! – отскочила последняя пуговка. Лидия инстинктивно выпрямила спину. Боже, да это же теперь настоящая кокотка! Прямо как во французском романе. Подрагивало пламя свечи, медленно двигались тени по деревянной крашеной стене – все происходящее казалось отрывками фильмы, снятой в кривоватых декорациях, которые любят рисовать так называемые авангардисты.

Басби провел рукой по голой спине Лидии.

– Не напрягайтесь, милая. Попробуйте откликнуться на мои прикосновения, – зашептал он, и от его наставительного тона у Лидии закружилась голова. – Ваша спина выписана удивительно красивой линией – взгляните на свою тень на стене, – он приподнял пальцами ее подбородок, легким движением заставил отвести назад плечи и, тронув локоть, попросил поднять руки. Лидия мельком оглянулась на своего любовника – как чудно: он действительно рассматривает ее как скульптуру или как картину. Несколько со стороны: будто он зритель или посетитель выставки, а она… Она повернула голову вполоборота, чтобы показать ему линию шеи – ежели дело в линиях, то бояться ей нечего. Тяжелые волосы все еще были схвачены шпильками. На стене покачивались тени двух завитков. Ей нравилось позировать. Не стыдно и так сладко… слишком сладко. Басби легкими поцелуями коснулся ее плеч, привлек к себе. Потом давал еще какие-то указания, которые поначалу смущали, но его ласковый голос и искреннее любопытство легко подчинили ее. «Должна ли я остановиться? – пронеслось у Лидии в голове. – Ах, разве останавливают фильму посреди сеанса? Когда стрекочет проектор и все заворожены».