Он летает под аплодисменты

Аэродром, где властвовал добродушный Антон Павлович, давно подманивал Басби. Полосатыми колпачками, что весело развивались на флагштоках; кутерьмой, всегда царившей вокруг аэролетного семейства; задумчивым видом авиамехаников, которые бродили по ангару, перебрасываясь одним им понятными репликами. Он еще только подкатывал к взлетному полю, издали видел механических «страусов», что важно стояли на галечной тверди, покрытой мягким, шелковым на ощупь песком, а его уже охватывало безудержное веселье особого рода, как будто вынырнувшее из сна, где нет силы тяжести и возможны любые трюки.

Сегодня, подъезжая к полю, он с улыбкой подумал, что услышал об этом модном увлечении совсем недавно – всего каких-нибудь три месяца назад. Он хорошо помнил тот вечер в «Безрукой Клементине», излюбленном месте ночных встреч киношной братии. Они сидели перед маленькой эстрадкой, на которой готовилась к выступлению знаменитая уругвайская джаз-банда «Хромая синкопа», – Басби и его бесчисленные приятели, которыми он оброс после премьеры мюзикла: всем хотелось похлопать по плечу новоиспеченную знаменитость, и общительный Басби каждому открывал объятья. Вальяжно развалившись на стуле, барственный крупнотелый Алекс Назимов – недавнее приобретение «Нового Парадиза» на роли восточных любовников – чертил вилкой на скатерти замысловатые загогулины и приговаривал, блестя черными маслянистыми глазами, похожими на нефтяные лужицы:

– …лег на правое крыло… штурвал на себя… пошел на бреющем…

– О чем вы, дружище? Я не понимаю ни слова, – спросил заинтригованный Басби.

Назимов картинно-изумленно вскинул бархатные брови.

– Не хотите же вы сказать, старина, что не летаете?

– Ну, почему же… – неопределенно отозвался Басби. – Летал когда-то. В детстве.

– В детстве? – брови Назимова полезли еще выше. – Но на чем? Ведь тогда не было летательных аппаратов!

– А воздушный шар? А трапеция? Чем вам не аппараты?

Назимов расхохотался, обнажив большие ровные зубы, покрытые искусственной эмалью.

– Аэропланы, дружище, аэропланы! Мы летаем на аэропланах!

– Это что, экскурсии такие? В заповедные места? По билетам? С летчиком? – Басби был озадачен.

– Да мы сами летчики! – раздались два голоса, высокий визгливый и низкий трубный.

К столику подошла забавная парочка: высоченный пузатый великан с круглыми красными лоснящимися щеками, похожий на хорошо начищенную тубу, и крошечный тощий человечек с мятым темным личиком, напоминающий обгорелую спичку. Рудольфино и Валентино – комический дуэт. Скетчи с их участием прессовались в серии, которые демонстрировались перед основной фильмой в качестве острой закуски, разжигающей аппетит, и вызывали гомерический хохот у всей Российской империи. Одетые всегда в одинаковые клетчатые костюмы, Рудольфино и Валентино и в жизни вечно балагурили и разыгрывали на потеху публике забавные сценки.

– Потому… потому что мы пилоты… – прогудел громадный Рудольфино, схватил Валентино и, будто пропеллер, завертел в своих лапищах.

– Небо наш… небо наш родимый дом… – провизжал Валентино, опустившись на землю, отер пот с лица и продолжил: – Не представляете, господа, давеча совершали полет, так мой бутуз, – он указал на Рудольфино, – уселся на место первого пилота и чуть не погубил все дело. Центр тяжести сместился туда, где сидела тяжесть, авиалет, изволите видеть, перекосило прямо в воздухе, и мы почти пропахали носом землю. Пришлось выкидывать нашего друга вместо балласта с парашютом. Я же…

– Взлетел вверх, ибо сам невесом! – подхватил Рудольфино.

Выяснилось, что владелец авиахозяйства, добрейший Антон Павлович, сдавал желающим в аренду летательные аппараты для совершения самостоятельных любительских полетов. За не очень высокую плату летчики обучали господ пилотированию. Страсть к воздушным экзерсисам овладела Ялтой не так давно, поэтому Басби, поглощенный театром, ничего не знал об этом поголовном увлечении. И, натурально, загорелся.