Олег Борисов

Не дал Бог, и не играл он премьеру в Париже. Успей он доехать туда, мне кажется, его бы там вылечили, поставили на ноги — во всяком случае, у нас был бы шанс. Как и то, что, получи я Малый драматический театр на год раньше (летом 1982 года ушел из МДТ главный режиссер Ефим Михайлович Падве, но Лев Додин стал художественным руководителем этого театра только в 1983 году. — А. Г.), возможно, он бы не уехал в Москву, а перешел бы к нам и еще бы много сыграл — и „Кроткую“ до глубокой старости, и „Лира“, и „Вишневый сад“ — все, что мы бы вместе придумали.

Не дал Бог, не управил… Спектакль был сыгран без него, но посвящен ему — „любимому артисту, другу и участнику этой работы“. Это было написано на афише спектакля».

Лев Додин не раз приглашал Олега Ивановича к себе в МДТ. «С Додиным я мечтал бы работать, — говорил Борисов Михаилу Козакову. — И он зовет! Но как, Миша? Другой город, и силы не те, и ведь живу я с семьей на даче, мы с сыном свое хозяйство (антрепризу. — А. Г.) наладили, трудимся».

Владимир Рецептер, так, видимо, и не простивший Борисову триумфа в «Генрихе», зачем-то — странное дело — выдумывает ситуацию, будто бы связанную с додинским «Вишневым садом». «Понимая, — пишет Рецептер, — что премьера под угрозой, Додин, страхуясь, позвал смотреть репетицию Лебедева. Борисов этого не знал, но увидел Лебедева в зале. После генеральной состояние ухудшилось настолько, что Борисова пришлось увезти в Москву и положить в больницу.

— Премьера была? — спросил он жену.

— Была.

— А кто играет? Лебедев?

— Да, — сказала Алла.

Олег отвернулся к стене и умер».

Не самая, мягко говоря, лучшая затея — фантазировать на тему последних дней, последних минут, последних слов в жизни человека. Тем более что ты не слышал последних слов и не присутствовал при последних минутах пребывания Олега Ивановича в этом мире…

В середине марта 1994 года Алла Романовна сообщила Льву Абрамовичу, что Олег в больнице. Была какая-то надежда на то, что он встанет на ноги и сыграет Фирса. Но и она быстро исчезла: в двадцатых числах Додин узнал в Париже, что Борисов на премьеру не приедет. Когда Борисову в те дни сказали, что в спектакле стал репетировать Лебедев, для него это означало, записал он в дневнике, «что Фирса я не сыграл».

И не звал Лев Додин в январе 1994 года, «страхуясь», Лебедева на репетицию «Вишневого сада». Евгений Лебедев, как и все театральные люди обеих столиц, наслышанный о необычайной постановке чеховской пьесы Львом Додиным, не мог пропустить такое событие и не прийти на генеральную репетицию в МДТ. Тем более что артист был занят в спектакле додинского театра «Роберто Зукко» по пьесе Бернара Мари Кольтеса, поставленном Луисом Паскуалем и готовившемся к показу парижской публике в марте.

«Я, — рассказывал Лебедев, — смотрел репетицию додинского „Вишневого сада“, совсем не предполагая, что вдруг возникнет такая сложная для театра ситуация».

Лебедев хорошо — по-своему — играл Фирса в спектакле БДТ. Ему казалось, Фирса он постиг, он ему открылся. Правда, оговаривался при этом: «Но это в нашем спектакле». У Додина, убежденного, что «театр это все равно компанейская вещь, это все равно один совместный художник», был другой Фирс. Фирс для Борисова.

Премьера «Роберто Зукко» состоялась в театре «Одеон» 23 марта 1994 года. В два часа ночи в номере Лебедева раздался телефонный звонок. Звонил Лев Додин:

— Вы не спите?

— Нет.

— А Натела Александровна?

— Тоже не спит.

— Это хорошо. Мне нужно с вами поговорить. Минут десять-пятнадцать, но не по телефону.

— Очень хорошо. Заходите.

Лебедев вспоминал, что они с женой «оба перепугались»: наверное, режиссер будет делать какие-то замечания — и за роль (роль у Лебедева в «Зукко» была небольшая), и за репетиции, и за спектакль, и за пребывание в Париже… Но то, о чем заговорил Лев Абрамович, их ошеломило, они этого совсем не ожидали. Додин рассказал о тяжелом состоянии Олега Ивановича и о том, что театр получил сообщение о невозможности его приезда. «Я, — говорил Лебедев, — знал о его болезни, и, каким бы он ни был злым от природы, мне его очень жалко. Он хороший артист, и мы с ним проработали много лет в БДТ…»

Додин в ночь с 23 на 24 марта 1994 года, сразу после звонка Аллы Романовны, предложил Лебедеву выручить театр — сыграть Фирса в премьере, назначенной на 5 апреля. Для артиста это предложение стало большой неожиданностью (это к вопросу о будто бы подстраховочном появлении Лебедева на январской репетиции).

Лев Абрамович покинул номер Евгения Лебедева и Нателы Товстоноговой в три часа ночи. «После прихода Додина, — вспоминал Лебедев, — мы не разрешили поставленную им перед нами проблему. Понимаю, чувствую, что я должен выручить… Почти всю ночь не спали. До утра глаз не сомкнули в сомнениях и соблазнах… Париж! Лондон! Хорошие суточные…»