Читаем Олег Борисов полностью

Борисов, как известно, находился в творческом отпуске, во время которого он в течение всего сезона играл в театре только «Кроткую» — так было договорено. Его трудовая книжка по-прежнему лежала во МХАТе. Сезон МХАТ открывал «Серебряной свадьбой» 1 октября 1989 года. На этот же день была назначена премьера «Павла I» в ЦТСА. «По недомыслию или чьему-то умыслу — что теперь разбираться…» — записал тогда Олег Иванович, игравший в «Серебряной свадьбе», можно сказать, в очередь с Евстигнеевым, но гораздо реже коллеги. Если и был чей-то умысел в назначении «Серебряной свадьбы» с Борисовым на день премьеры «Павла I», то исходил он, конечно же, не из ЦТСА.

Вообще-то, с самого начала Ефремов хотел, чтобы Выборнова играл Евстигнеев, но незадолго до выпуска спектакля Евгений Александрович захворал, и в спектакль был срочно введен Борисов. Надо сказать, появление Выборнова — Борисова усилило один очень важный момент спектакля: осознание собственной вины за происходящее в стране, чувство стыда и пробудившейся совести. Борисовский Выборнов по просьбе артиста для того, чтобы мотив этот не был погребен под звуками баяна, лишь обозначил игру на музыкальном инструменте. И в такой, в общем-то «газетной» пьесе Борисов создал образ, спокойствия зрителям не добавлявший.

О вводе в «Свадьбу» Олег Иванович записал в дневнике: «…Зреет сенсация — мне доверяют самое что ни на есть такое, что дыхание застывает, как подумаешь… В пьесе Мишарина „Серебряная свадьба“ прочитываются идеи Горбачева, прикрытые для спокойствия уровнем зав. отдела. Мой образ явно идеализируется — но я еще как следует не вчитался. Слава Богу, нет ничего лопахинского — то есть насчет вырубки садов. Чтобы сыграть этого „Выборнова-Горбачева“, надо выключать телевизор, когда идут „Новости“. Ничего от нынешнего генсека, никаких мимикрийных признаков».

Ефремов, к слову, по праву слыл непревзойденным мастером по постановкам современных актуальных пьес-однодневок («утром — в газете, вечером — в куплете…»), хотя заниматься ими его никто не заставлял. Но политизация жизни в стране достигла тогда такого масштаба, что спустя короткое время казавшиеся совсем недавно смелыми и даже дерзкими фразы из «Серебряной свадьбы» выглядели позавчерашними.

И к рубежным датам ставить спектакли Олега Николаевича никто не заставлял — он делал это только по собственной инициативе. В частности, «Так победим!» к XXVI съезду КПСС — хотели непременно успеть к событию, репетировали днем и ночью, ночами, по свидетельству Анатолия Смелянского, «работали и производственные цеха», потому что «было ощущение чего-то важного, казалось, что идеи ленинского политического завещания сейчас позарез нужно вспомнить». Эта пьеса Михаила Шатрова поначалу называлась «Вам завещаю». В театре ее быстро переименовали — «Вам — за вещами!». И Государственные премии у Ефремова все как одна — за «высокое искусство»: за трилогию о революции в «Современнике», за «Сталеваров» и за «Так победим!» во МХАТе.

…Заболел Евстигнеев и в конце сентября 1989 года. Борисову из МХАТа позвонили — заранее, разумеется, — и сказали, что отпуск его завершен, пора возвращаться и 1 октября выходить на сцену.

8 ноября 1989 года Борисову исполнялось 60 лет. Юбилей со всеми вытекавшими для народного артиста СССР из этого события почестями. «Глупо уходить за месяц до юбилея, — стали советовать Олегу Ивановичу добрые люди. — Погоди, остынь… Перенеси премьеру на один день…» «Наверное, — записал Борисов в дневнике, — кто-то другой так бы и поступил. Мне еще раз позвонили и передали мнение Ефремова: „Борисов заболел звездной болезнью… От Коли-Володи отбрыкивался, Шарон его не устраивает… В конце концов, репертуар есть. Пусть выбирает, где он работает!“» «Я — выбрал», — ответил Борисов и забрал трудовую книжку. Коэффициент тактичности руководства МХАТа по отношению к Борисову был, мягко говоря, невысоким. В театре и думать не думали, чтобы отметить шестидесятилетие артиста.

«Скоро вам шестьдесят. Как вы отметите свой юбилей?» — поинтересовались у Борисова в интервью. «Раздумьем. В этом смысле можете считать, что я уже начал праздновать, — ответил Олег Иванович. — Думаю, что наступил некий рубеж, за которым надо выбирать лишь то, что я хочу, что не навязано кем-то. Не собираюсь возвращаться в прошлое, в воспоминания. Вперед — к познанию, к чему-то новому, к тому, что прошло мимо. У меня актерская натура, копить в себе не выплеснутую энергию опасно — она должна быть отдана, чтобы получить взамен новую и опять ее отдать. Думаю, я всей жизнью доказал: в нашей зависимой (так считается) профессии можно существовать независимо. Но я еще не полностью внутренне свободен, и надо…

Часто бывает, что по случаю юбилея начинают вовсю чествовать, должное воздавать. Но мое мнение: воздавать нужно вовремя, а не по принципу: дожил — тогда получай. Я всегда противился этому. Если уж отмечать, то хорошей работой. Вот мне 60 и у меня спектакль новенький! Я знал — без славословий не обойдутся, но главное, что работа сделана и теперь не стыдно».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное