Читаем Олег Борисов полностью

В апреле 1992-го, когда новый Павел по средам выходил на сцену Театра армии, Олег Иванович ездил в Париж на озвучение фильма «Луна-парк» (и в Каннах по случаю показа там этой картины побывал). На развалах, где торгуют всякой всячиной — книгами, старыми журналами, орденами, — «встретился» с Павлом I. В дневнике описал «встречу» так: «…меня окликнула старуха с недобрыми глазами-щелочками и заговорила на чистом русском:

— Наградным Георгиевским штандартом интересуетесь? На нем еще два орла и голубые квадратики…

От неожиданности я набрал много воздуха и не смог ничего сказать.

— Есть еще орден Иоанна Иерусалимского.

— Спасибо, я ничего не ищу.

— А вы хоть знаете, что это за орден? Это Мальтийский орден, который существовал в России совсем недолго…

— Мальтийский?! — Меня как обожгло. — Так ведь это…

— Именно это, именно это… — И она еще больше прищурилась. — Со смертью Паши Романова награждать им прекратили. Это очень редкая вещь, я ее дома держу… Приходите ко мне вечером.

И черкнула на бумаге адрес».

Тогда же (в 1991 году) Додин предложил Борисову играть «Кроткую» в Ленинграде, в его Малом драматическом. То есть сделать новый спектакль, уже четвертую редакцию. Борисов видел в этом резон: можно, наконец, повозить за границу. Но видел и минусы. «Во-первых, — говорил, — возраст — все-таки 62 — не 52. Во-вторых, неудобства из-за того, что Ленинград (ненавижу поезда, гостиницы…). В-третьих… Хочется играть что-то новое. Десять лет — достаточный срок для эксплуатации одного спектакля. Попросил Леву подумать о „Лире“».

Золотухину (они с Борисовым снимались вместе в трехсерийном фильме Владимира Воробьева «Остров сокровищ»), понятно, рассказали: Олег Иванович болен, играть больше не в состоянии, и таганского актера потому ни в коем случае нельзя обвинять в том, что он пошел на «живое место». «После тебя никому, — говорил Олегу в Школе-студии МХАТа педагог Борис Ильич Вершилов, — не должно захотеться произносить твой текст. Пусть это даже роль Гамлета. Вложи в нее свой уникальный смысл и сумей им воздействовать — вот и все!» В Павла Борисов вложил свой уникальный смысл и сумел так воздействовать на публику, что спектакль стал одним из шедевров на российской театральной сцене в последнюю четверть ХХ века. И все же произнести текст после Борисова — захотелось… Не видя Борисова в «Павле I» и понятия не имея о том, с какой актерской наполненностью представал перед зрителем Павел — Борисов.

На «живое место» Золотухин готов был, к слову, пойти однажды — речь о таганковском спектакле «Гамлет», главную роль в котором играл Владимир Высоцкий. Высоцкий тогда часто уезжал за границу, и Юрий Петрович Любимов задумал подготовить — на всякий случай — другого «Гамлета» и предложил эту роль Золотухину. Очень многие удивились, когда узнали, что Золотухин согласился, даже не обговорив возникшую ситуацию с Высоцким, с которым они были друзьями.

Конечно же, Гамлета — до самой смерти — играл Высоцкий. Спектакль создавался именно «под него». Точно так же, как «Павел I» создавался только под Олега Борисова. Высоцкий не называл случившееся (согласие Золотухина репетировать и играть Гамлета) предательством, но говорил, что Золотухин «предал самого себя. Он знал, что не потянет Гамлета, и взялся за эту роль. Он бы ее испортил».

Отъезды Высоцкого за границу ставили, по мнению Валерия Золотухина, «производство — то есть, театр — в определенную от него зависимость». «Мы, — пояснял Золотухин, — собирались с „Гамлетом“ на фестиваль, и Любимов для подстраховки приказом своим назначил на роль Гамлета меня… Репетировать мы начали в то время, когда Володи в стране не было. Все шло нормально, Любимов был доволен моей работой. Тут приехал Высоцкий и, узнав, что я репетирую его роль, заявил: „Валерий, если ты сыграешь Гамлета, в день твоей премьеры я уйду. В самый плохой театр“. Хорошо зная Володю, его угрозу, продиктованную уязвленным самолюбием, я всерьез не принял. Гамлета же мне не пришлось сыграть по чисто техническим причинам: Любимов вынужден был бы полностью перекроить под меня готовый спектакль, построенный на индивидуальности Высоцкого».

То есть не сложилось у Золотухина с «Гамлетом» не потому, что признал свое согласие играть Гамлета (не подчинение было, как в армии, приказу Любимова, а предложение режиссера и согласие актера — только потом появился приказ), не потому, что задумался над угрозой Высоцкого, а всего лишь «по техническим причинам». Не будь их — сыграл бы Гамлета при живом Высоцком. (После смерти Высоцкого Юрий Петрович Любимов спектакль не возобновлял.)

Когда Золотухин начинал репетировать Гамлета, репетировать переставали Алла Демидова (Гертруда) и Вениамин Смехов (Клавдий). «Алла и я, — говорит Смехов, — предчувствовали реакцию Володи».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное