Октябрь, который ноябрь

«Лорин» взрычал и укатил, увозя предельно загруженную завотделом, а Катрин пошла к бойцам.

Окончательные коррективы плана захвата уточняли внутри грузовика — «кунг» грузовика «Лесснера»^[34] бойцы спешно переоборудовали под мобильный КП.

Командиры звеньев штурмовой группы склонились над столом, покачивалась подвешенная к низкому потолку керосиновая лампа, прапорщик Москаленко пояснял нюансы сложившейся оперативной обстановки:

— Телефонную линию проверили — функционирует. Богадельня Фридриха Гартоха на своем месте, ничего ей пока не сделалось и связь держали именно через нее. Но! Сама богадельня находится на Пискаревке, место удаленное, отсиживаться там, в принципе можно, но как штаб и центр координации богадельня не подходит. Собственно, и отсиживаться диверсантам там не очень…

— Чего так? Думаешь, их близость кладбища смущает? — уточнила Катрин.

— Там, товарищ капитан, уж очень того… мрачно, — пояснил один из сержантов-унтеров штурмовой группы. — Я сунулся на разведку под бухим видом. Типа хулиган-дезертир. Но пришлось срочно трезветь и выскакивать. Иначе неестественно бы вышло. Там приют на двенадцать коек — и все умирающие. Заведение небольшое: конторка, кухня, палаты. Негде там террористам размещаться. Юдоль скорби, как принято тут говорить.

— В общем, получили подтверждение своим предположениям, — кивнула Катрин. — Скорее всего, тамошний телефонный абонент использовался в качестве посредника. Так что, логичнее искать в самой церкви?

— Вы, товарищ капитан, не местная, — намекнул Москаленко. — Церковь святой Анны, хоть и лютеранская, но размерами на иезуитский монастырь никак не походит.

— Ну, иезуиты вообще, а здешние особенно, не слишком лютеране, — проворчала Катрин. — Впрочем, это к делу не относится. Так говорите, негде в этой кирхе злодеям прятаться?

— Человека-двух спрятать можно, но… Вообще я это здание хорошо знаю — мы пацанами туда в кино ходили. «Спартак» киношка называлось, хорошие фильмы крутили — признался Москаленко. — Сейчас, конечно, другое дело — все еще действующий религиозный центр. Но там эти… прихожане толкутся. Наверняка утечки бы пошли, слухи. В общем, на месте диверсантов я бы не рискнул там ютиться. Хотя, опять же, тамошний телефон можно использовать, но как базу… Вот дом рядом — другое дело.

— Гм, потому что рядом?

— Он ведомственный, — пояснил сержант-унтер. — В статусе доходного дома указанной церкви. Имеет телефонную связь с кирхой, хотя там два шага пройти. Правую парадную недавно от жильцов освободили и вроде как она пустует. Хотя шныряют туда какие-то личности. Сведенья получены от дворника дома на противоположной стороне Фурштатской — он неправославных сильно не любит, а как брата на фронте убили, так и вообще. Бдит, в общем. Собственно, рядом с кирхой и школа Аннешулле, и еще что-то ихней подведомственности. Можно считать — сплошь шпионская застройка. Но указанный дом — самый подходящий и подозрительный.

— Понятно. Что ж, вы, товарищи местные, раз имеете уверенность, едем и проверяем, — Катрин попыталась разогнуться во весь рост. — За богадельней кто-то приглядывает?

— Обижаете, товарищ капитан. Четверо там в засаде. Наш ефрейтор и трое приданных красногвардейцев.

Общий орготдел и сам Москаленко времени не теряли — полувзвод ощутимо усилился местными кадрами. Красногвардейцев, водителей машин (и гужевого транспорта) подбирали тщательно, с определенными видами на будущее. Вообще бойцы «призыва тов. Попутного» командировались в семнадцатый год в один конец, сплошь добровольцы, не отягощенные семьями и влюбленностями. Да, в 1963-м году идеалистов-хронодобровольцев хватало. Идеологическую подготовку член ЦК товарищ Попутный не упускал, уделял должное внимание и развитию советской фантастики. По слухам, в Москве, в Нескучном саду, еженедельно проходили чтения и обсуждения фантастических рассказов, научно-фантастические дискуссии и состязания военно-исторического театра «Червонный меч» — мероприятия по популярности конкурирующие с поэтическими вечерами на площади Маяковского.

Ехать было недалече, Катрин тряслась на жесткой лавке, размышляла над тем, что сама о легендарных 60-х почти ничего не знает, а здесь, в революционном 17-м расследование безнадежно и систематически отстает на шаг-два от действий противника. Инициатива по-прежнему у врага, кто такой «Иванов» абсолютно непонятно. Времени по-настоящему допросить Ганна не имелось, да, похоже, и не знает этот шмондюк об истинной подоплеке проекта дестабилизации Октября-17. Кстати, складывалось впечатление, что гражданин Ганн вообще неадекватен. В смысле, и до лишения зубов и чипа был весьма придурковат. Хотя, может в будущем все такими будут. Лоуд об этом аспекте развития общества как-то уклончиво говорит. Впрочем, оборотень о гомо сапиенсах, как о биологическом виде, вообще не лучшего мнения.

— Дурим мы, топчемся, — сказал Москаленко в тон мыслям шпионки. — Наверняка опаздываем. С другой стороны, пусть и немцы занервничают, почуют что на пятки наступаем. Глядишь, и тоже ошибку допустят.