Океан

Гульц не считал своё поведение нарушением закона или моральных устоев. Против преступников, когда тебя толкает желание победить зло, он позволял себе и такие меры. Он беспрепятственно проникал мимо охраны в святая святых управления МВД и бродил по кабинетам служащих. Под словом бродил можно понимать такие поступки, как открыть чей-либо кабинет, вскрыть сейф, пощёлкать фотоаппаратом, поводить каким-нибудь прибором по стенам, залезть, что-то высмотреть и незаметно уйти. Он прекрасно понимал, что всё самое криминальное, если оно было, давно попрятали перед их приездом из Москвы, но извращённой голове Гульца хватало и мелких улик или вещей, указывающих на них. Он всё время весело бормотал себе что-то под нос, и вот сегодня, подойдя к двери генерала Асколича, он перекрестился: «Креста на тебе нет», – пропел он высоким, почти женским голосом. «Ну что ты», – оппонировал он сам себе, хрипучим, как у капитана Флинта, голосом, – «Иисус был таким же рыбаком, как и я», – и замок с лёгкостью издал несколько щелчков. Он подошёл к портрету президента: «Господу помолимся», – отбил он крестное знамение. Все остальные бессовестные действия он проделывал так же как и в других кабинетах: сейф, письменный стол, всё прочее, даже генеральские карманы на штанах с лампасами, висевшие в скрытом шкафу. Новость от показаний приборов Гульца вовсе не удивила: «Генерала Асколича тоже прослушивали. Но о событиях, происходивших за его спиной, он не знать не мог, вроде бы не полный идиот. Значит, он тоже чем-то грешен, просто мотался на крючке». Пролазив всё досконально, что-то записав, что-то сфотографировав, Гульц отправился дальше бродить по управлению, как привидение.

«Я призрак замка «Ю». Без морщин на …. Нет, лучше так: без морщин в одном очень неприличном месте», – бубнил безбожник Гульц.

Всё запланированное на сегодня для себя он выполнил. Он достал из кармана платок, вытер пот со лба: «Водка не придает смелости, – сказал он всё тем же хриплым голосом, – она убивает ощущение опасности».

Взбодрившись, он понял – у него появилось желание перевыполнить план на эту ночь. С лёгкостью щёлкнул замок первого попавшегося кабинета. Процедура ничем не отличалась от других и чем-то становилась скучной, тем более что это оказался кабинет заместителя по тылу. Его документация оказалась совсем не интересной, но проверить её всё равно было нужно. Но вдруг на лице Гульца появилась улыбка, а из уст вырвалась фраза: «Ум человеческий ограничен, а дурь его границ не имеет». В самом низу письменного стола лежали книги по чёрной магии, о равновесии карм и энергетическом вампиризме.

– Колдуй, бабка, колдуй, дед, – махал руками Гульц. В глазах его заблестел ехидный огонёк, – Абракадабра!

Он окинул глазами кабинет, анализируя и делая выводы: человек был полным педантом, всё по полочкам, всё по порядку. Мало было в жизни вещей, в которых не разбирался Гульц, и книг, которые были им не прочитаны. Он только протряхнул переплёты, выяснив, где стоят закладки, и поменял их местами. Для поклонника абсолютной точности, даже в мелочах, он делал подарки, изменяя эти мелочи, заменяя одни предметы другими, зная, как на любителей мистицизма это действует. Потом это дело ему наскучило, допив содержимое чекушки, привидение удалилось.

Уже на улице, переползая через магистраль теплосети, из-под металлического кожуха он заметил торчащий утеплитель. Стекловата – мелкая колючая мерзость, впиваясь своими частицами в тело, вызывает жуткий чёс и неприятные ощущения. Гульц набрал целлофановый пакетик, ловко снятый с пачки сигарет, этого вещества и закрыл глаза, ехидно улыбаясь. В его воображении появилось кресло в кабинете любителя потустороннего мира.

***

После работы Чесноков обкладывался бумагами, иногда он их клеил на стены, раскидывал по полу, и ходил из угла в угол, засунув руки в карманы спортивного костюма. В его голове вертелось очень много информации. Маликова и Вяземского он отправил по делам, да они, наверно, специально долго не возвращались и избегали встреч с мрачным полковником. А никому не подчинявшийся Гульц всё время куда-то пропадал после работы, предоставленный сам себе. Чесноков много раз подходил к его двери и дёргал ручку.

– Где лазает эта скотина? – и возвращался к себе в номер.

Он уже определился с первоочередной задачей на ближайшее время – это сбор доказательств преступной деятельности Васютина. Хакер вскрыл диск, и на нём была единственная косвенная улика. На диске была платежная ведомость, но только вместо фамилий были номера. Фамилии и имена хранились где-то в другом месте. И Васютин, как бы готовясь к тому, что они могут попасть к кому-либо, самое сокровенное не хранил на работе, а может, помнил на память. Суммы были очень разные: одни до банальности смешные, другие очень приличные. Он хотел этим поделиться с Гульцем, но его, как назло, не было. Мысли о киллерах постоянно возвращались к нему. Шагая, он наступил на лист, поднял его с пола, это была информация от Орлова.