Ограниченный тираж

Джеральд кивнул.

– Я ценю это, сэр. – Хотя, по правде говоря, он совсем забыл о банковском кризисе. Через две недели он будет далеко от Хейвена, вернется в мир как Джефф Грир, и ничто из этого больше не будет его проблемой. Двое мужчин пожали друг другу руки, и мистер Браун ушел. – Скатертью дорога, придурок, – пробормотал Джеральд себе под нос.

Еще больше людей заглянуло выразить свои соболезнования. У каждого из них было воспоминание о Баде, о чем-то приятном, что он сделал или сказал, и все это вызывало у Джеральда чувство дискомфорта. Он вообще не уделял особого внимания ребенку, но для зрителей и горожан он был не просто одним из Барлоу. Бад был сам по себе. Учительница первого класса Бада, миссис Сэндс, принесла из школы несколько его работ, в том числе эссе под названием «Откуда я знаю, что мои родители любят меня». После ухода учителя Мэрион села читать его, а затем разрыдалась. Она притворялась? Он больше не мог ничего сказать. Она передала лист Джеральду, прежде чем убежать в ванную, но он не смог заставить себя прочитать его, поэтому засунул в ящик письменного стола. На сердце у него было тяжело.

В понедельник утром прибыло женское общество из церкви, чтобы отвезти Джеральда и Мэрион в похоронное бюро и спланировать службу во вторник. Глория Янгбауэр, теперь на костылях, вместе с Лидией Загон, Вирджинией Мур, Сьюзан Кэмптон и Роуз Макграт появились в доме и уселись в гостиной. У Роуз имелся настоящий список дел: нужно было выбрать музыку, собрать фотографии, написать некролог. Мэрион и Джеральд были измотаны и не знали, как действовать дальше, поэтому были рады помощи.

– Очень жаль, что церковь все еще строится, – сказала Лидия. – Но мы все равно можем устроить достойные поминки в похоронном бюро. Вот увидишь. Служба во вторник будет идеальной.

Служба во вторник. Обдумывая это, Джеральд понял, что десять дней заканчиваются похоронами. Не такого он ожидал, конечно, но был рад, что все это скоро закончится. Он хотел уже поскорее вернуться в свою собственную квартиру и окунуться в свою старую жизнь. Возможно, она была грустной и одинокой, но, по крайней мере, его собственной. Мэрион выразилась абсолютно точно: «Я не думаю, что ты что-то собой представляешь». Пренебрежительное заявление, обидное своей правдивостью. Неужели более чем шестьдесят лет его жизни ничего не стоят? Он начинал думать, что, возможно, так оно и есть.

Взяв с собой найденные Дороти семейные фотоальбомы, он и Мэрион поехали с женщинами в похоронное бюро Хейвена, чтобы договориться о завтрашней службе по их сыну. В похоронном бюро они обнаружили, что преподобного Мэлоуна нет в городе, но во время телефонного разговора он пообещал вернуться вовремя, чтобы провести поминальную службу.

– Я не думаю, что нужно что-то проводить на кладбище. Будет достаточно простой службы.

Это было облегчением. Джеральд не знал, хватит ли у него духу нести гроб и стоять у могилы.

– Я поработаю над своей речью сегодня вечером, – продолжил преподобный Малоун. – Мы сделаем это идеальной данью уважения твоему мальчику, самой прекрасной душе.

После этого пришло время обсудить детали поминальной службы с распорядителем похорон. К тому времени, когда они закончили принимать все решения, Джеральд был эмоционально и физически истощен. Мэрион, должно быть, чувствовала то же самое, потому что проявила несвойственную ей нежность, взяв его за руку и положив голову ему на плечо. Той ночью, когда они легли спать, она сказала:

– Прости меня за то, как я ответила на твой вопрос прошлой ночью. Я была так растеряна, что не могла ясно мыслить. Я не думаю, что ты ужасный отец. Ты хороший человек, Джеральд. Не будь слишком строг к себе. Все мы совершаем ошибки.

– Не ты. Я не знаю ни о каких ошибках, которые ты когда-либо совершала. Я думаю, ты идеальна.

Она тихо фыркнула.

– Если бы ты только знал. Я сделала так много ошибок, что сбилась со счета. Большие. Непростительные. Я такая же ущербная, как и все остальные.

– Не верю.

– Ну. – Она повернулась на бок, чтобы посмотреть на него в темноте. – Мне нравится, что ты в это не веришь. Спокойной ночи, Джеральд.

– Спокойной ночи. – Тот факт, что она думала, будто способна совершать непростительные ошибки, заставлял его любить ее еще больше.

Глава сорок седьмая

Хейли никогда не хотела быть актрисой, как ее мать, но теперь, ожидая своей очереди появиться в костюме и с прической сороковых, она наконец смогла увидеть собственную привлекательность. Она репетировала свои реплики бессчетное количество раз. Она сняла на видео, как произносит свой диалог, а затем прослушала аудиозапись во время перелета в Монтану. К тому времени, как они приземлились, она выучила свою роль наизусть.