Ограниченный тираж

– Крутишь колесо и получаешь приз, – сказал мистер Манси со смешком. Следуя его указаниям, Джеральд дважды прокрутил колесо, пока оно не остановилось на номере тридцать два, затем повернул налево и остановился на восемнадцати, и, наконец, он повернул его вправо, остановившись на номере семь.

– Вот так! – воскликнул мистер Манси, когда Джеральд успешно открыл сейф. – Проще простого, как два пальца об асфальт.

С преувеличенным поклоном он вернулся к своему столу. Манси был чудаковатым человеком со склонностью использовать комичные выражения вроде «Окей, это не шутка». В рабочее время он сидел в дальнем углу напротив кассиров, изучая банковские документы и надевая на глаза козырек из зеленого целлулоида. Он напомнил Джеральду обновленного Боба Крэтчита [5], и, как Боб Крэтчит, Манси был таким тихим, что Джеральд иногда забывал о его присутствии.

Волшебным образом ящики с нужной суммой денег всегда находились в сейфе каждое утро, и также волшебным образом ночью в его бухгалтерской книге обновлялись данные о депозитах и снятиях средств за предыдущий день. Пачки перевязанных наличных были аккуратно сложены на нижних полках сейфа, но пока не было необходимости прикасаться к ним. Он воображал, что они находились там лишь для вида. Из-за того, как устроена работа в банке, ему почти ничего не оставалось делать в течение рабочего дня, кроме как встречаться с различными горожанами, читать газету и ходить на ланч.

В первый день он немного волновался, когда клиент принес поддельную купюру, но второй день оказался более обыденным. К тому времени он привык к рутине и смог открыть сейф без какой-либо помощи мистера Манси. Вращение колеса заставило его чувствовать себя наполовину морским капитаном, наполовину ведущим игрового шоу, и в конце, когда тумблеры выстролись в ряд с удовлетворительным щелчком, он с трудом подавил желание поздравить себя. Возможно, его самой большой проблемой было то, что он родился не в ту эпоху. Очевидно, что в сороковые он преуспел бы как бизнесмен.

В пять часов во вторник, когда банк закрылся, мистер Манси сказал:

– Я позабочусь о ящиках с наличными, мистер Барлоу.

Он сделал это и накануне, так что Джеральд мог предположить, что это была его работа. Он кивнул:

– Очень хорошо, мистер Манси.

– Рад помочь, и это не ложь.

Джеральд пожелал доброго вечера миссис Уильямс и двум молодым леди-кассирам, прежде чем надеть свою коричневую фетровую шляпу, которая выдавала в нем делового человека.

Когда он направился к двери, миссис Уильямс его окликнула:

– Мистер Барлоу!

Его рука замерла на ручке.

– Да, миссис Уильямс?

– Не забудьте, что завтра придет банковский эксперт. – Она стояла, сложив руки перед собой, как ребенок, поющий на собрании начальной школы. – Встреча назначена на одиннадцать! – Она одарила его широкой улыбкой.

Джеральд кивнул.

– Конечно. Я буду здесь. – Она больше ничего не сказала, поэтому он добавил: – К тому времени. – И вышел на парковку.

Садясь за руль «Бьюика», он задавался вопросом, что все это значит. Феликсу, казалось, нравилось преподносить им неожиданные повороты: фальшивая купюра, у Тома и Дороти появилась работа, предстоящая ярмарка и Мэри, ставшая ангелом милосердия для их соседки. Визит банковского эксперта мог вызвать неприятности, или этот человек мог оказаться давно потерянным двоюродным братом или школьным приятелем.

Джеральд завел двигатель и задним ходом выехал со своего парковочного места. Нет смысла размышлять об этом. Завтра он увидит, как сложится ситуация.

Глава двадцать пятая

Во вторник вечером Том зашел в ванную и закрыл дверь. Убедившись, что находится вдали от шпионящих камер, он выудил записку Руби из кармана брюк. Бумага была размером с те, что используются в печеньях с предсказаниями, и шрифт был крошечным. Он прислонился к раковине и прочитал: «Не позволяй Дороти кататься на колесе обозрения».

Хм. Он предполагал, что колесо обозрения будет одним из аттракционов на ярмарке, но в первый день работы не увидел никаких признаков этого. Что же такое знала Руби? Представляло ли колесо обозрения опасность? Он и представить себе не мог, что Феликс Уортингтон потратит целое состояние на создание целого города из ничего только для того, чтобы пренебречь вопросами безопасности. Миллиардер был самопровозглашенным суперфанатом. Теоретически это делало его предрасположенным к тому, чтобы сохранить им жизнь. Том покачал головой, прежде чем разорвать записку в клочья и спустить ее в унитаз. Так запутанно.