Огненный шар

Ин улыбнулась.

— Конечно, но потом…

— Потом ты вернешься, а затем опять встретимся, и так до бесконечности, пока эта сладкая для меня жизнь не кончится.

Павел взял коня под уздцы и повел к парому.

Жан и Ник проводили их взглядом, смешались с толпой и сквозь нее приблизились к государю.

— Иди сюда, — позвал Петр Ника. — Иди, садись и пиши добровольцев на флот.

— У меня подчерк плохой, его не поймут, — сказал Ник, остерегаясь, что письменность в эти времена сильно отличается от настоящей.

— Пиши, я разберусь, — приказал государь. — Пиши всех, кто пожелает.

Первым подскочил Жан.

— Начинай с меня, — сказал он.

— А ты, боярин, куда? — схватил его за куртку Меньшиков. — Ты здесь нужнее. Я тебе работенку присмотрел. Эй, князь, — позвал он Зотова, — поди-ка сюда.

Подошел Зотов.

— Вот этот боярин, государев наставник, будет работать при тебе на строительстве и представлять власть Его Величества. Прошу любить и жаловать.

Зотов взглянул на Жана суровым взглядом.

— Не гляди, что молодой. У него башка варит больше, чем у всех твоих работяг. Тем более, что он государев посланник, понял?

Зотов низко поклонился и искоса взглянул на молодого человека.

— Да не потяну я, — прошептал Жан. — Государственные дела не по мне.

— Ты мне не перечь, — тихо сказал Меньшиков, — отправлю на передовую, под пушечный огонь, будешь потом назад проситься.

— Александр Данилович, меня ведь не убьют, — стал объяснять Жан. — Нас всех троих не убьют никогда. Мы же из будущего. Нас, так сказать, еще нет на свете. Мы там больше пользы принесем.

Меньшиков снял песцовую шапку, с которой никогда не расставался, вытер пот со лба.

— А если убьют? Кто перед твоими родителями в ответе будет?

— Да нет же… Вы понимаете, нет нас еще, мы не родились в это время.

— Хватит брехать. Сказано, и все тут, выполняй мой указ. Он равносилен государеву, понятно?

— Нет, непонятно.

— Слушай, ты, государев посланник, если ты еще раз мне против хоть одно слово скажешь, я сниму с тебя штаны и посмотрю, какие там в будущем задницы, — стал расходиться князь.

— Задницы одинаковые, могу хоть сейчас показать. Она тебя, князь, не удивит, — в свою очередь закипал Жан.

Князь зажмурил глаза и потряс головой:

— Брехню несешь. Ну, если хочешь, иди, наймись, — дал согласие Меньшиков. — Посмотрю я на вас, как вы через несколько дней назад проситься будете, но я не верну вас уже обратно.

Жан растолкал людей и пробрался к Нику.

— Пиши меня на флот, — сказал он.

Ник поднял глаза.

— Ты-то куда?

— Себя записал уже?

— Я старше тебя, поэтому и записался, а тебе еще сиську у мамки сосать надо.

— Сам соси. Время придет, все попробую, только не мамкину. Пиши давай, очередь не задерживай!

— Значит, надо и Ин писать. Кстати, где она?

— Со своим уехала, завтра, видимо, будет. Пиши, — приказал Жан.

Князь Зотов сидел поздно вечером в доме за столом и пил вино, делился со своей родней впечатлениями о сегодняшнем рабочем дне. Особенно подробно он рассказывал, как князь Меньшиков пытался навязать ему своего человека.

— Совсем сопляк еще, — не унимался князь, — а уже при государе ходит. Тут своих никак пристроить не могу, а этот как с неба свалился.

— Умен, наверное? — спросила жена.

— Не знаю, не общался, но молодой — точно. Совсем молодой и не из наших. Я его нигде не видел раньше. Из Москвы что ли?

— Ты смотри там, поосторожней, сейчас сколько всяких здесь, — предупредила жена.

— Да знаю я, — махнул рукой князь. — Вот и думай, кто есть кто. А этот даже одет не по-нашему. Их здесь трое ходят. Мутные какие-то.

Елизавета сидела в стороне и наблюдала за отцом, слушая его возмущения.

— Вы, папенька, не волнуйтесь. Все образуется. Государь у нас человек горячий — сначала, бывает, скажет, а потом жалеет.

— Ты это про что? — спросил князь. — Про сватовство? Выбрось из головы. Жених у тебя богат, умен и красавец.

Елизавета с шумом встала из-за стола.

— Что-то голова разболелась, — сказала она и ушла к себе в комнату.

Она плотно закрыла за собой дверь, подошла к окну и распахнула шторы. Сейчас она смотрела вдаль, и ей было очень грустно. Елизавета ждала Жана, который не появлялся уже несколько дней подряд. Она зажгла свечу, поставила на стол и улеглась в постель. Мысли затуманили ее воображение, и она задремала.

Тихий стук в оконную раму привел ее в чувство, и она подбежала к окну, выглянула на улицу. У окна стоял молодой человек в красном одеянии.

— Вам кого? — спросила она.

— Тебя. Я — Жан, ты меня не узнала?

Сердце Елизаветы забилось с такой силой, что чуть не выскочило от радости. Она кинула настороженный взгляд на двери, побежала, закрыла их на щеколду и вернулась к окну.

— Чего стоишь, ваше превосходительство, — прошептала она, — лезь в окно. Я так понимаю, ты и есть государев посланник? Чего стоишь, лезь, тебе говорят.

Жан нырнул в окно, споткнулся о стул, встал и, отряхнувшись, вытянулся перед своей подружкой.

— Негоже царскому чину лазать в окна, — улыбнулась она.

— Привычка, сударыня.

— Какой ты красивый, — с восхищением сказала она. — Как идет тебе этот наряд! У вас такие носят?