Огненный мост

Такой поворот совсем Максиму не понравился. Что там, в голове, у этого человека? Сидеть взаперти в бане? «Наверное, надо уходить и заканчивать с этими нелепыми проверками, – подумал Шелестов. – Так врага не вычислить. Я убедился, что массового недовольства советской властью и действиями, связанными с репатриацией, на территории бывшей Республики Немцев Поволжья нет. Нет тут никакого осиного шпионского гнезда, «пятой колонны». А если бы что и было, то местные органы НКВД давно бы вычислили и меры приняли. А я приехал и с наскоку решил оказаться всех умней? Нет, правильно я сделал, что решил сам, на своей шкуре, своим чутьем попытаться понять обстановку! Но давать себя запирать опасно».

– Ты поесть принеси. – Шелестов изменил тон на требовательный. – А я тут посижу, вот подкладку на пиджаке подпорю, деньги достану. Поторопись, хозяин, я двое суток не ел!

Мужик потоптался, почесал в затылке и молча ушел. Максим тут же стал осматриваться. Двор он рассмотрел хорошо еще при свете дня: где какой высоты забор, с какой стороны лес, овраг, река. А если этот тип со своей женой решат его ограбить и убить? Не сразу, сначала попытаются узнать, сколько у него денег при себе, может, решат, что и драгоценности есть. Если человек скрывается, то у него все ценное должно быть с собой.

Шелестов, неслышно ступая по траве, добрался до забора. Перелез и замер возле большой щели, наблюдая за домом.

Так он простоял минут пятнадцать. Еду никто не нес, никто не пытался проявить сочувствие. И тут с противоположной стороны двора в щель между шаткими досками пролез тот самый малец в длинной не по росту рубахе. Из-за дерева вышел его отец, появилась крупная фигура матери. Мальчишка что-то стал шептать родителям, показывая рукой в сторону переулка. И тут Шелестов все понял.

– Ах, молодцы, – прошептал Максим, пятясь от забора и стараясь не издавать шума. – Цены вам нет. А ведь как сыграно! Не подкопаешься.

Милиционер появился у калитки со стороны улицы почти сразу. Сделав кому-то знак рукой, он потянул из кобуры наган. Игры кончились. «Теперь самое время убираться восвояси», – решил Максим, но тут же замер на месте.

Со стороны леса вдоль огорода, чуть пригибаясь, шли еще два милиционера. Один с наганом в руке, а у второго Шелестов разглядел ППШ. Только этого не хватало! Максим огляделся, прикидывая возможные варианты уйти незамеченным. Он понимал, что, попадись в руки милиции, он подставит и Маринина, и его руководителя. Платов будет не в восторге от таких демаршей руководителя группы. Попадаться нельзя!

Прятаться и отползать было некуда. Огород чистый, кустарника и деревьев почти нет, только около дома, но оттуда Шелестов уже ушел. Еще несколько минут, и милиционеры сойдутся у того места, где он сидит на корточках. Его увидят, и тогда сбежать не удастся. А что, если рвануть сейчас, для всех это будет неожиданностью. Тем более что мальчишка наверняка передал участковому, что ночной гость ранен и чувствует себя плохо, еле двигается и все время стонет. Для них это пара секунд замешательства, а для него – серьезная фора. За пару секунд можно многое успеть, если надо!

Шелестов посмотрел на овраг, мысленно определяя расстояние до него от своего укрытия. Единственной небольшой помехой будет невысокое ограждение огорода из горизонтальных жердей. Сразу стрелять не станут, все же не фронт, к тому же они не знают, с кем имеют дело. А вдруг я законопослушный гражданин, но трепло? И все выдумал, чтобы пустили переночевать. Довольно сомнительный способ, конечно, добиться сочувствия у незнакомых людей, но всякое бывает на свете. Тем более что неизвестный ночной гость мог оказаться просто душевнобольным человеком.

Максим понял, что уговаривает сам себя и никак не решится на активные действия. Больше ждать нельзя, иначе его или арестуют, или застрелят при попытке скрыться. Почти сотня метров до милиционеров и ночная темнота еще давали шанс. «Сейчас, или будет поздно», – подстегнул сам себя Шелестов и двинулся вперед, пригибаясь как можно ниже. Ему повезло: два милиционера остановилась и стали о чем-то совещаться, поглядывая на дом. Шелестов бросился вперед, одним прыжком перемахнул забор и помчался к оврагу. Он надеялся, что его совсем не заметят, или пусть заметят, но как можно позже.

– Стой! – заорал кто-то на всю улицу. – Вон он! Не дайте ему уйти!

Не обращая внимания на крики, Шелестов бежал, стремительно сокращая расстояние до оврага. «Это же милиция, – думал он, – у них принято сначала предупредить и только потом открывать огонь на поражение». Знают они об овраге? Знают, конечно! Но не успеют его остановить, а там овраг выведет к реке и лесу. Можно будет спрятаться. А если они решат отрезать ему путь к лесу, то придется делать очень большой крюк. Не успеют!