Огненный мост

Шелестов поднял руку и дважды коротко и негромко свистнул. Из-за угла учебного корпуса появились трое мужчин, торопливо направившихся к машине.

– Хорошо, – усмехнулся Маринин. – На что уж я глазаст… Да и ждал вас, приглядывался. А все равно проморгал. Уважаю. Садитесь, по дороге познакомимся.

Когда Буторин, Коган и Сосновский уселись на заднем сиденье, устроив на коленях свои чемоданы и вещмешки, мощный «ГАЗ-11-73» тронулся с места. Маринин вел машину, видимо не следуя определенному маршруту, а просто колеся по ночному городу.

– Ну, будем знакомы, – кивнул он, когда все члены группы назвали себя. – Сейчас поговорим, а потом я отвезу вас на конспиративную квартиру.

– Кто еще в вашем управлении и в городе знает о нас? – спросил Шелестов.

– Кроме меня только один человек. Но он не знает ваших имен и не знает вас в лицо. Он нужен, я так понимаю, как прикрытие. Работать с вами приказано мне. Снабжать информацией и оказывать любую другую помощь. Вас с ситуацией в городе и области знакомили или как на пожар прислали?

Вопрос был простой, но, как это называлось на профессиональном языке чекистов, «с двойным дном». Если бы сейчас гости из Москвы признались, что ситуацией не владеют, то и отношение к группе было бы несерьезное, и помощь была бы оказана спустя рукава. Серьезные группы так не работают. Даже во время войны. Хорошие оперативники всегда соберут нужные сведения до того, как их кинут в дело.

– Да, в курсе, – спокойно признался Шелестов, уловив одобрительный взгляд старшего лейтенанта. – Наша задача – не бороться с наплывом диверсионных групп, мы не имеем цели вчетвером остановить «Осенний прилив», как он называется в абвере. Наша задача – установить место расположения школы, в которой готовят диверсантов для заброски в область с целью уничтожения железнодорожного моста. А также установить, с каких аэродромов к нам летают транспортники, сбрасывающие этих парашютистов.

– От вас потребуются данные о пособниках, – вставил с заднего сиденья Коган.

– Логично, – кивнул Маринин. – Если есть серьезная цель, то на месте просто обязаны быть люди, которые помогут группе легализоваться, свести с нужными людьми. Короче, им здесь необходимо надежное прикрытие. Хорошо, займусь.

– Слушай, Глеб Захарович. – Шелестов повернулся к Маринину. – А ты был здесь, когда проводилась депортация немцев Поволжья?

– Был, конечно. – Лицо Маринина стало угрюмым. – Заставь дурака богу молиться, он весь лоб расшибет.

– Это вы о чем? – вежливо поинтересовался Сосновский.

– Резон был, не спорю. Боялись «пятой колонны», как в Испании. Фронт подойдет, а у нас тут огромный район с немцами. А ну как взыграют национальные чувства? Да и факты пособничества были, чего греха таить. Но как исполняли постановление, я просто диву давался. Ведь основную массу немцев выселяли как преступников. С собаками окружали целые улицы, выгоняли на улицу с одной сменой белья, с паспортами, в грузовики – и на поезд до Казахстана или на Алтай. За осень 41-го целый район выселили. Можно было иначе.

– Сейчас в Марксштадте спокойно. Там у вас агентура есть? Как настроение тех, кто остался?

– Про Марксштадт забудьте. С мая этого года город называется Маркс. Переименовали.

– Хорошо, отдельно займемся территорией бывшей Республики Немцев Поволжья[4]. Теперь что нам нужно еще… Подходы к мосту. Борис, займешься.

– Займусь, – Коган кивнул. – Надо мне какую-нибудь липу состряпать. Вроде представителя надзорного органа или структуры отраслевого управления. Кто охраняет мост?

– 121-й полк войск НКВД по охране Рязано-Уральской железной дороги, – ответил Маринин.

– Ну, это еще ничего не значит, – хмыкнул Коган. – Надо понять систему охраны, взаимодействие с другими службами, с военными. Мост ведь не просто стрелки НКВД охраняют, его определенная система охраняет. А в любой системе есть слабые звенья.

– Буторина познакомь с вашими истребительными батальонами, – попросил Шелестов и повернулся назад: – Виктор Алексеевич, может, тебе представиться бывшим участковым на пенсии или комиссованным? Посмотришь, как они службу несут и почему не удается живыми диверсантов взять. Ведь приказ такой есть, чтобы живыми брать, а не стрелять всех подряд, как зайцев.

– Есть, – согласился Маринин, останавливая машину. – Да только какой спрос с бойцов истребительного батальона? Там рабочие, кто с «бронью» или кто по здоровью в армию не попал. Они по 12–16 часов у станков, в цехах на сборке. А потом по тревоге в ружье и – в погоню. У многих похоронки в кармане. Озлоблены. Да и неумелые они. Какие из них бойцы, когда каждый всего по паре десятков патронов на полигоне выстрелил? Вот и вся подготовка. А диверсанты сопротивляются как сумасшедшие.

– Между прочим, товарищи, тоже показатель, – спокойно вставил Сосновский, вежливо прикрывая рукой зевоту. – Чего им не отстреливаться? Куда отступать? Фронт далеко, пешком к своим не убежишь. Раз диверсанты не сдаются, значит, у них есть шанс скрыться. Вот и думайте, есть тут пособники или нет. Наверняка у каждой группы имеется своя подготовленная надежная «лежка».