Огнем и мечом

– А, да, конечно. Забыл. Из него бы вышел хороший храмовник. – Указующий кивнул, быстро справившись с ремнями на боку, и, опустившись на одно колено, также ловко принялся разбираться с броней на ногах, пока я снимала перевязь с пояса.

Надо же, привыкла к ней настолько, что практически не ощущаю и даже уже не цепляюсь ни за что…

– Да, наверное. А он еще может им стать? Кажется, магистр предлагал ему вступить в Орден. – Я посмотрела вниз и увидела, как храмовник пожал плечами.

– Может, но, судя по всему, не захочет. Все. Отдыхай, я разбужу тебя за час до выезда. И дверь закрой изнутри перед тем, как лечь. – Гир встал, коротко глянув мне в лицо, и вышел из комнаты.

Потратив еще пару минут на то, чтобы снять с себя все, что еще не свалилось при ослаблении ремней само, я разложила свое снаряжение на полу, чтоб все было под рукой и на виду.

Больше всего хотелось помыться, но такой роскоши мне не предоставили, потому, сняв с себя стеганую куртку и штаны, я забралась под колючее и тяжелое шерстяное одеяло, вдыхая едва ощутимый запах соломы, идущий от матраса.

«Надеюсь, что метель обошла их стороной…» – мелькнула в моей голове последняя мысль об оставленной за спиной маленькой армии прежде, чем я провалилась в глубокий сон.

Глава 12 О тавернах, еретиках и кровных узах

Проснулась я за мгновение до того, как на мой рот опустилась сухая и жесткая ладонь.

– Тшш, это я. – Рука исчезла, как только я кивнула. Харакаш отошел от кровати, аккуратно переступая через разложенные на полу доспехи. – Ты не закрыла дверь, но сейчас это к лучшему. Собирайся, нам надо срочно уходить.

– Что… – Договорить я не успела. С нижнего этажа раздался громкий и многоголосый мужской хохот.

– Там их девять человек. Только что приехали, все при оружии, и не ясно, кому они служат. Рисковать нельзя, нужно уходить, и быстро, пока гости не набрались.

– А Гир? – Я немедленно встала с кровати и с помощью Харакаша начала облачаться в доспех.

– Он уже в конюшне. Храмовников боятся, тем более – красных. Его не тронут и коней не тронут. На Гаратэ уже пытались наложить лапу, но хватило одного его слова, чтобы желание пропало. Признаю, есть от него польза. – Харакаш в темноте хмыкнул, помогая приладить мне наплечники.

– Почему мы прячемся?

– Потому что никому не нужно знать, что ты тут в сопровождении всего двух человек. Ни я, ни Гир не поняли, кто они такие. Карл тоже не может ничего сказать, говорит, что такие «безгосподные» тут теперь не редкость.

Как только мы закончили с доспехами, островитянин вытащил из своей сумки какой-то темный сверток.

– Надевай, взял у Гира запасную сюркотту. Поверх шлема наденешь капюшон плаща, чтобы скрыл корону. К еще одному храмовнику не пристанут. Голову сильно вниз не опускай, иди спокойно по правую сторону от меня.

Я вдруг ощутила, как низ живота скрутило ледяной когтистой лапой. В голове мелькнула паническая мысль – а вдруг это за мной? Вдруг на самом деле среди солдат предатель и этот маленький отряд ищет именно меня? Не случайно же они тут оказались?!

Островитянин, казалось, что-то почувствовал. Крепко сжав ладонями наплечники, он слегка встряхнул меня:

– Испугалась?

– Да, – не стала отпираться я. – Как ты почувствовал?

– Я много лет водил в бой людей… И молодых парней, что еще не проливали кровь, и матерых волков, готовых грызть противника зубами. Это опыт, Эва. Не бойся. Ты сильна, и мы с Гиром рядом. Никто из них не узнает тебя. А если узнает, то себе же на беду. Готова?

Слова Харакаша вернули мне самообладание. Перебросив свою сумку через грудь, я поправила клинок с перевязью, надела поверх плащ, скрепив его фибулой у горла, и, распахнув полы так, чтобы было видно сюркотту храмовника, накинула на голову капюшон. Глубоко вздохнула и кивнула.

– Идем.

Мы неторопливо спускались по лестнице. Островитянин, также накинув на голову капюшон своего пончо, шел первым, я – следом. Новый взрыв хохота застал нас уже на середине лестницы, а нам навстречу шел один из ночных гостей. От него ощутимо воняло потом и вином, но, вперив взгляд в кроваво-красную с золотой каймой сюркотту, он подался в сторону, практически вжавшись в стену, и даже не поднял головы.

«Работает!» – внутренне возликовала я, уже гораздо увереннее ступая в зал на первом этаже.

Они заняли два стола, сдвинув их прямо к камину. Карл выглядел чуть нервно, но держался спокойно. Впрочем, проходя мимо стойки, я увидела, что он аккуратно сунул под столешницу небольшой взведенный арбалет.

Это мне и понравилось и не понравилось одновременно.

Хозяин таверны был готов дать отпор. Но сам факт, что он готов к этому, меня настораживал – очевидно, что-то в ночных гостях ему не нравилось.