Одолей меня

– Что? Почему? – Тарелки в руках Уинстона стали уже полупрозрачными от жира. – Что будет завтра?

– Последнее, что я слышал: мы покидаем корабль. Спасаем наши жизни. Думаю, будет нелегко.

– Черт! – Уинстон чуть не роняет пиццу. – Серьезно? Брендану нужно время, чтобы восстановиться. – И через секунду: – А куда нам теперь?

– Естественно, на другой край света, – отзывается Иан.

Он подходит к нам и протягивает мне тарелку. Я бросаю ему «спасибо» и смотрю на пиццу: сумею ли я проглотить сейчас хотя бы кусок? Наверное, нет.

– Что ты знаешь, чего не знаем мы? – спрашивает у Иана Уинстон, его очки сползают на кончик носа.

Он пытается их поправить плечом, безуспешно. Иан подходит, помогает ему и говорит:

– Мм, я много чего знаю. Например, пять секунд назад я узнал, что Кенджи подцепил Назиру, это точно.

От удивления я открываю рот, забыв, что там у меня пицца. Глотаю так быстро, что кусок встает поперек горла. Пытаясь откашляться, в панике оглядываюсь, не слышит ли нас Назира. С облегчением замечаю: она в другом конце комнаты разговаривает с Соней и Сарой.

Зло смотрю на Иана.

– Какого черта?

Уинстон, по крайней мере соблюдая приличия, громко шепчет:

– Ты подцепил Назиру? Вы же только несколько часов как знакомы.

– Никого я не подцепил, – вру не краснея.

Иан откусывает пиццу.

– Брось, брат. Никто не осуждает. Мир катится ко всем чертям. Веселись.

– Мы… – Я оглядываюсь. – Совсем не то. Ничего не было. Мы просто, ну… – Делаю неопределенный жест рукой.

Иан приподнимает брови.

– Ладно. – Уинстон посматривает на меня. – Позже поговорим о Назире. – Поворачивается к Иану. – Так, завтра-то что?

– Мы ретируемся, – отвечает Иан. – Стартуем на рассвете.

– Понятно, это я уже слышал. Куда направляемся?

Иан пожимает плечами.

– У Касла есть новости. Вот и все, что я знаю. Он ждал только, когда Кенджи и Назира напялят свои шмотки.

Исподлобья смотрю на Иана.

– У меня с Назирой ничего не было. Прекрати.

– Ладно. – Он берет свою пиццу. – Понятно. По мне, так ее и хорошенькой не назовешь.

Тарелка валится у меня из рук. Пицца плюхается на пол. Кулаки так и чешутся от жуткого желания врезать Иану по физиономии.

– Да ты… В своем уме?.. Да она самая потрясающая девушка, я таких и не видел прежде, а ты тут заявляешь, что она некрасивая? Знаешь что…

– Слушай, а что я сказал-то? – Иан прерывает меня, однако смотрит на Уинстона.

– Ух ты! – вырывается у Уинстона, он сосредоточенно глядит на пол, на пиццу. – Да-а, Кенджи того.

С силой тру лицо ладонями.

– Вот что, парни? Я вас ненавижу!

– Э-э, я слышал, у Касла новости про Нурию, – переводит тему Иан.

В моей голове что-то щелкает.

Нурия.

Как же я забыл! Этим утром, до симпозиума, близняшки мне сообщили, что обнаружили – когда исследовали отравленные пули, которыми подстрелили Джульетту, – след, ведущий к Нурии.

Столько всего потом случилось, что у меня и не было возможности узнать, понять, что же все-таки произошло.

– Ты слышал, да? – Иан удивленно спрашивает меня. – По всей видимости, она прислала сообщение. Вот что сказали девушки.

– Ага, – хмурюсь я. – Слышал.

Не понимаю, как это выскочило у меня из головы.

Прошло по крайней мере десять лет, когда Касл последний раз видел свою дочь Нурию. Дарренса и Джабари, его мальчиков, убили офицеры полиции, когда те отказались впустить их в дом без ордера. Еще до того, как Оздоровление захватило власть.

В тот день Касла не было дома, только Нурия.

Она видела, что случилось. Касл потом говорил, в тот день он потерял всех детей. Нурия так и не оправилась. Замкнулась в себе. Отстранилась. Почти не появлялась дома и однажды совсем исчезла. Оздоровление арестовывало детей прямо на улице и отправляло туда, куда считало нужным. Нурию против ее воли забрали и отослали в другой сектор. Касл в этом не сомневался, потому что Оздоровление прислало ему чек за ребенка. Долбаный чек.

Все в «Омеге пойнт» знали о трагедии Касла. Он всегда старался быть честным, делился с нами самыми болезненными воспоминаниями, чтобы мы не думали, будто тяжело только нам.

Касл не надеялся вновь увидеть Нурию.

Итак, если она теперь подает сигнал…

Касл ловит мой взгляд. Смотрит на меня, на Назиру. По его губам скользит улыбка, он выпрямляется и просит внимания. Выглядит, по-моему, хорошо. Сияет. Таким оживленным я не видел его никогда. Завязал свои дреды сзади в хвост. Потрепанный синий блейзер сидит на нем потрясающе, даже спустя все эти годы.

– У меня есть новость, – произносит он.

Ну, я-то знаю, о чем речь.

Нурия живет в Секторе 241, в тысяче миль отсюда, связи между секторами запрещены. Только повстанцы осмеливаются посылать зашифрованные послания через континент. Иан и Уинстон это знают. Знаю и я.

Все знают.

Значит, Касл наверняка хочет сказать, что и Нурия с норовом.

Ха.

Каков отец, такова и дочь.

Уорнер

– Привет, – произношу я.