Читаем Однажды в СССР полностью

В это она верила. Самый осторожный подсчёт показывал, что в месяц Пётр Петрович Зуев имеет никак не меньше пяти тысяч рублей – только с их отдела он снимал тридцать рублей в день наличной неучтёнки. А ещё бакалея, кондитерский, молочный. А рыбный с мясным?! И наконец, винно-водочный! А теперь умножим всё на тридцать дней. А потом на двенадцать месяцев. А он работает директором уже тысячу лет! Сам любит рассказывать, как пришёл в этот же магазин учеником продавца ещё при Сталине. Вообще, он интересно всегда рассказывает – весь мир объехал. Все соцстраны, включая Югославию с ГДР, и некоторые настоящие капиталистические – ФРГ, Италию, и, подумать только, был в Париже! Эх, если бы не живот и эти ужасные морщины, а главное, неприятный запах изо рта! Что же он за собой настолько не следит? Нет, она не сможет. Бр-р-р!

* * *

Это не была любовь с первого взгляда. Поначалу он не выделял её из общей массы. Миловидное лицо с правильными чертами, стройная фигурка – мало ли таких на экономическом факультете, славящемся невестами на весь МГУ. Они несколько раз встречались в читалке, где она, по всей видимости, бывала гораздо чаще, чем он. Да и то сказать, его график не шёл ни в какое сравнение с расписанием студентов дневного отделения.

Однажды он оказался прямо за ней в очереди на возврат книг. Стоял, от нечего делать разглядывал старомодную русую косу красивого золотистого оттенка, аккуратную мочку с серёжкой-гвоздиком и нежно-матовую кожу щеки впол оборота. Судя по сдаваемым учебникам, она тоже была первокурсницей, но с отделения политэкономии, а значит, они вместе сдавали экзамены прошедшим летом. Только на разных потоках, а потому не пересекались. «Какая же она умная, если поступила на дневное», – эта мысль посещала его каждый раз, когда он сталкивался с дневниками, и у него уже развивался комплекс неполноценности.

Вот подошла её очередь, и он услышал чистый красивый голос – наверное, она хорошо пела. А потом она неожиданно повернулась, словно почувствовав, что её разглядывают, и он не успел отвести глаз. Совсем юная, она смотрела неожиданно внимательно, и была в этом взгляде спокойная доброжелательность, адресованная не ему лично, а миру в целом. Это притягивало, и было так приятно окунуться в тепло глубоких глаз. Они одновременно отвели взгляд, словно ничего не произошло, но осталось послевкусие, будто не хватило времени рассмотреть что-то важное в этом лице с правильными чертами, по-детски припухлым ртом и открытым спокойным взглядом.

Его кольнула мысль, что сам был таким же цельным ещё недавно, но вот поистрепала жизнь, познал чрезмерно сомнительных удовольствий, и нет былых иллюзий. Это, конечно, не соответствовало действительности, но так заманчиво было ощутить себя уставшим врубелевским демоном, познавшим тщету бренного мира. Это щемящее чувство частенько посещало его в последнее время и было платой за стремительно свалившуюся взрослость – этакой психологической ломкой. Особенно остро он ощущал свою непохожесть со сверстниками на факультете, которые весело дурачились, беззаботно общались и почти ничем не отличались от старшеклассников, кроме напускной значительности, за которой ничего не стояло. Ему же не приходилось казаться озабоченным – забот действительно хватало. И они гнули, приземляли, ломали неоперившиеся крылья.

Она тоже удивилась, столкнувшись с необычной взрослостью больших синих глаз на юном лице. В то же время во взгляде было смущение, которое подкупало и очень шло высокому плечистому парню, которого она несколько раз встречала в читалке, но не могла понять, кто он, поскольку больше нигде на факультете его не видела. О существовании вечернего отделения для работающей молодёжи она попросту не подозревала. Впрочем, вскоре она забыла об этой встрече, погрузившись в приятную суету студенческой жизни, – нужно было спешить на урок физкультуры, где неугомонный Шукля с нескончаемыми прибаутками тщетно будет прививать им любовь к спорту.

«Лошади падают, экономисты бегут!» – одна из его присказок, которыми он подгонял задыхающихся первокурсников на беговой дорожке в манеже. Или вот ещё: «Не спирт, а спорт!» и «Здоровый экономист – здоровая экономика СССР!» Она улыбнулась – необычный старик.

Многие сокурсники жаловались на его чрезмерную требовательность, даже собирались писать коллективную жалобу, но ей нравилось, что его усилиями физические нагрузки снова вернулись в её жизнь. В детстве она занималась сначала фигурным катанием в Лужниках, потом плаванием там же и, наконец, довольно серьёзно бальными танцами во Дворце пионеров на Ленгорах. Они даже выиграли с партнёром один незначительный юношеский турнир в Болгарии. Но всё пришлось забросить в девятом классе, когда началась серьёзная учёба и целенаправленная подготовка к поступлению в МГУ.

Перейти на страницу:

Все книги серии Городская проза

Бездна и Ланселот
Бездна и Ланселот

Трагическая, но, увы, обычная для войны история гибели пассажирского корабля посреди океана от вражеских торпед оборачивается для американского морпеха со странным именем Ланселот цепью невероятных приключений. В его руках оказывается ключ к альтернативной истории человечества, к контактам с иной загадочной цивилизацией, которая и есть истинная хозяйка планеты Земля, миллионы лет оберегавшая ее от гибели. Однако на сей раз и ей грозит катастрофа, и, будучи поневоле вовлечен в цепочку драматических событий, в том числе и реальных исторических, главный герой обнаруживает, что именно ему суждено спасти мир от скрывавшегося в нем до поры древнего зла. Но постепенно вдумчивый читатель за внешней канвой повествования начинает прозревать философскую идею предельной степени общности. Увлекая его в водоворот бурных страстей, автор призывает его к размышлениям о Добре и Зле, их вечном переплетении и противоборстве, когда порой становится невозможным отличить одно от другого, и так легко поддаться дьявольскому соблазну.

Александр Витальевич Смирнов

Социально-психологическая фантастика

Похожие книги