Один против всех

— Конечно! — миссис Дири играла носком своих лакированных туфелек. — В день смерти Тома я говорила с ним о предсмертной записке. Он предложил мне значительную сумму, хорошую годовую пенсию, если я уничтожу ее.

— Чего вы, однако, не сделали?

— Как я могла согласиться! Это была бы непростительная глупость. Когда я говорила с Лаганой, записка уже лежала в моем сейфе в банке. У моего адвоката есть написанное мной письмо, которое он должен вручить начальнику службы безопасности в присутствии представителей прессы в случае моей насильственной или неожиданной смерти, — она усмехнулась. — Как видите, записка Тома не только мой самый надежный залог, но и мое страхование жизни. Мистер Лагана сам будет беспокоиться о том, чтобы со мной ничего не случилось.

— И, разумеется, именно вы сообщили ему о Люси Карровэй?

— Еще бы! Вы сами дали мне понять, что она, вероятно, знает больше, чем она вам рассказала. Лагана не мог этого так оставить. Кто знает, что ей там наговорил Том. До тех пор, пока она была жива, она представляла опасность, мистер Бэньйон.

— И поэтому ее пытали, чтобы выудить из нее все, что она знает. А затем ее убили, — пробормотал Дэв. — На вашей совести лежит многое, миссис Дири, — продолжал Дэв.

— Какое мне до этого дело? Какое мне дело до такой девицы, как Люси Карровэй? Вы что думаете, жене приятно знать, что у ее мужа была любовница? Я ненавидела ее и не скрываю этого, и я не намерена ее оплакивать. Но я не зверь, мне жаль, что она так плохо кончила.

— Вы лжете. Ее пытки вам доставили радость.

— Хорошо, пускай будет по-вашему. Я рада, что она получила по заслугам! Скажу вам больше — я сохранила все газетные вырезки! Время от времени я их перечитываю, они доставляют мне удовольствие. Вам это не нравится, мистер Бэньйон, но я не могу быть доброй ко всем!

— …и вы довольны, что ваш муж застрелился, что вы своевременно нашли его записку, что он ее оставил открыто — или вы искали ее? Его письмо, полное разоблачений! Вы даже не дали мужу возможность оправдаться перед самим собой — и рады этому!

— Ах, Том был педант, — сказала она, пожав плечами. — А о признаниях на предсмертном одре я невысокого мнения! Он не был ангелом, вначале он хорошо зарабатывал, и мы жили прилично, пока его не начали мучить угрызения совести. Потом пришлось жить на одну его зарплату. Советовался он со мной? И что за жизнь наступила для меня? Такой женщине, как я, нужно больше — нужны платья, украшения, путешествия. Но он вдруг начал новую жизнь — как это красиво звучит. Он стал даже набожным — вероятно, сдали нервы. Восемь лет размышлял он о своих грехах, а в конце Прострелил себе башку, чтобы о нем зазвонили во все колокола! — она презрительно улыбнулась. — К счастью, я вовремя нашла его мазню, вот был бы лакомый кусочек для прессы!

— И вот теперь письмо у вас в руках! Целый город может отправиться к чертям — вас ничто не касается! Вы покрываете таких негодяев, как Лагана и Стоун, укрываете убийц от электрического стула, запятнали грязью право и справедливость, зато можете купить себе норковую шубку и бриллиантовую брошь!

Миссис Дири махнула рукой:

— Дальше, дальше, мистер Бэньйон. Вы мне нравитесь!

— Вы обманули вашего мужа в его последних надеждах облегчить свою совесть! — его слова звучали отрывисто, как удары молота.

— Да, да, да! — выдавила она из себя. — Для меня пост закончился. Теперь я познаю все прелести жизни, и, уверяю вас, в этом мне не помешают все ваши рассуждения о морали.

— Неужели вы еще верите в то, что ваше будущее выглядит в таком розовом свете?

Она звонко рассмеялась.

— А почему бы и нет?

— Вы заблуждаетесь, миссис.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду?

Лицо Бэньйона стало пепельно-серым, когда он мгновенно вытащил из кармана револьвер.

— Теперь, я надеюсь, вы меня понимаете?

От неожиданности она втянула воздух через сжатые зубы:-Вы не решитесь…

— Почему же? После этого ваш адвокат вручит соответствующим лицам письмо. Затем откроют сейф. В присутствии представителей прессы. Затем наступит великая расплата для Лаганы, для Стоуна и для каждого из этих убийц и гангстеров в отдельности — и все после того, как вас найдут здесь мертвой, после того, как я позвоню в полицию. А я ведь сделаю это!

Миссис Дири быстро соскользнула со спинки кресла и стала перед Бэньйоном на колени. С мольбой смотрела она на него снизу вверх; ее тело раскачивалось из стороны в сторону, время от времени проводила она языком по бледным, без кровинки, губам. Затем она подняла руки, хотела что-то сказать, но с ее губ не сорвался ни один звук.

Она прикрыла лицо руками, ее лоб почти коснулся пола, потом она выпрямилась, отбросила тело назад и в оцепенении посмотрела в его холодные и безжалостные глаза. Миссис Дири была растеряна и напугана до смерти.

«Вот и долгожданный конец, подумал Бэньйон, только эта женщина стоит сейчас между мной и моей конечной целью мести! Если раздастся выстрел, изолгавшийся рот умолкнет навеки и я смогу позвонить в полицию, тогда моя задача будет выполнена!»

Как бы отвечая на его мысли, женщина выдавила из себя единственное слово:

— Нет!..