Один против всех

— Выследил, собрал! Послушай, Дири сам более восьми лет принимал в этом участие. Он собирал и распределял деньги, которые полицейские участки получали от игорных заведений, проценты за то, что они закрывали глаза на их делишки, а также от букмекеров и от проституток. Ну, ты знаешь… И потом вдруг заявляет, что с него хватит и что он хочет выйти из игры. Мы оставили его в покое и думали, что он образумится. А как он нам за это отплатил, подонок! Своими списками! Что получает капитан, что передает инспектору, шефу! Он перечисляет судей, чиновников, которым Лагана давал взятки, чтобы приостановить следствие или прекратить его. — Лейтенант покачал головой и непроизвольным движением потянулся за бутылкой. — А снижение подоходных налогов, самое скользкое из всех дел! Ты себе представить не можешь, что там всплыло. А махинации с городскими финансами! Ты мне не поверишь, если я скажу, кто в этом замешан. Затем перечисление всех предприятий, в которые Лагана и Стоун вложили свои деньги. Послушай, парень, он все это написал черным по белому с фамилиями и датами! Можешь себе представить, какой поднялся бы шум — и именно перед выборами. Как видишь, мы должны были кое-что предпринять, когда глупая девчонка прикрылась тобой и своими разговорами обратила внимание на Дири, ушедшего столь тихо и спокойно в мир иной — без письма о намерении покончить с собой. Вот был бы материальчик для газет, если бы они смогли заполучить его!

— А почему вы не сожгли его? — спросил доверчиво Дэв.

— В том-то все и дело, материал у нее! У миссис Дири! А она его не отдает!

«Что же, тогда все в порядке», — решил Дэв.

— Будем надеяться. Но нам пришлось здорово подрожать, скажу я тебе!

— Час перед восходом солнца всегда самый тоскливый! — сказал Бэньйон, и зевнул. — Да, ну и ночка сегодня выдалась!

Уилкс проводил его до двери, хотя сам с трудом держался на ногах.

— Спокойной ночи, Дэв! И не ломай себе больше голову. Скажи нам, если тебе понадобятся деньги…

— Мне хватает, благодарю, — ответил Бэньйон.

Уилкс проводил его до двери, не очень уверенно владея своими руками и ногами.

— Спокойной ночи, Дэв!

— Спокойной ночи, лейтенант Уилкс! — он подождал, пока Уилкс вошел в дом и закрыл за собой дверь. Маска сдержанности сразу же спала с его лица и оно вновь стало очень злым и суровым. Глубоко и медленно вдохнул он струю холодного ночного воздуха, затем повернулся и спустился по ступенькам. Каблуки стучали по камням, как подковы…

Миссис Дири стояла на пороге дома, изумленно подняв брови. Ее светлые волосы были собраны в пучок на затылке, лицо покрыто ночным кремом.

— Я думала, что пришел посыльный из аптеки, — сказала она. — Я забыла там кое-какие мелочи и…

— … Я встретил парня перед домом и взял их у него, — перебил ее Дэв Бэньйон и протянул ей аккуратно перевязанный пакет.

— Большое спасибо, — сказала Миссис Дири, не зная, как ей вести себя дальше.

— Мне можно войти?

— Я не знаю… уже довольно поздно… мистер Бэньйон…

— Есть вещи, для которых никогда не бывает поздно, миссис Дири.

Он прошел мимо нее, держа руки в карманах. Пройдя коридор, подождал, пока она последует за ним, и захлопнул дверь.

— Вы много себе позволяете, мистер Бэньйон. — Она провела рукой по домашнему халату цвета свежих персиков. — Я не совсем одета для приема гостей.

— Я не гость, миссис Дири.

В жилой комнате и в коридоре горел свет, комната Дири не была освещена. Он вошел в нее и зажег свет, осмотрелся: пепельница была вычищена, пишущая машинка закрыта. Все остальное оставалось по-прежнему.

— Зачем… Почему вы пришли сюда? — спросила миссис Дири.

Он словно не слышал ее вопрос, смотрел на нее, стоявшую в проеме двери и всем своим видом искусственно изображал разочарование.

— Я, конечно, сразу должен был заметить это, и именно поэтому, что его не было на месте! — сказал он.

— О чем вы, собственно, говорите?

— Вам все известно, миссис Дири! Том Дири, человек добросовестный, чтобы не сказать бюрократического склада, застрелился в этой комнате. Он все хорошо подготовил: собрал страховые полисы, оплатил счета, все лежало, согласно плану ^подготовленному для самоубийства. И все же кое-чего не хватало, того, что такой человек, как Том Дири никогда не должен был забыть.

— Я вас прошу, оставьте меня, мистер Бэньйон!

— Записка, предсмертное письмо! Оно должно было быть здесь. Том Дири не мог уйти из жизни, не оставив никакого следа, — он посмотрел на женщину, и его лицо стало суровым. — Где записка, миссис Дири?

Она села на ручку кресла. Бэньйон удивил ее, но не застал врасплох.

— Вы, кажется, потеряли рассудок, мистер Бэньйон. Конечно, такой умный человек, как вы, рано или поздно придет к мысли, что подобная записка должна быть, но вы глупец, если думаете, что я тотчас же полезу в карман и вручу ее вам!

— Да? Но я все же получу ее, представьте себе!

— О нет, этого не будет никогда! — сказала она таким тоном, словно отказывала в чем-то невозможном упрямому ребенку. — Записка является моим самым надежным залогом, и я не отдам ее ни вам, ни кому-либо другому.

— Значит, залог! Выходит, Лагана купил ваше молчание?