Одержизнь

Акеми беззвучно смеётся, спрятав лицо в ладонях. Ей кажется, что дети специально подсовывают Сорси планшет, чтобы довести её до кипения и повеселиться.

– Draw me a dog[53], – просит Амелия, и планшет снова перекочёвывает в руки Ронни.

Мальчик послушно изображает мохнатую зверюгу с оскаленными острыми зубами.

– Ух ты! Scary! Angry! Hungry![54] – восторгается Амелия.

Ронни кивает и закругляет уголок рта собаки вверх. Пририсовывает высунутый язык.

– Now this dog is friendly, funny and happy[55], – комментирует он.

– Фанни и хэппи я знаю. А френдли? – интересуется Амелия.

Ронни улыбается, показывает на себя, потом на девочку:

– We are friends. Ronnie and Emily are friends[56].

– Друзья, – понимающе кивает Амелия и вздыхает: – В Азиле у меня нет друзей.

– What? Don’t you have friends in Azil? – удивлённо таращит глаза Ронни. – I can’t believe it![57] Эмили красивая!

Амелия грустно стирает рисунок улыбающейся собаки, идёт к своей кровати и достаёт из-под подушки тряпичную кошку и зелёного непонятного зверька.

– Это мой друг, – демонстрирует она игрушку Ронни. – Её зовут Миу-Мия. Mama made it[58]. А это месье Вер. Его сделала Сорси. Он тоже май френд.

– Toys only?[59]

Девочка кивает и добавляет:

– И книги.

Ронни берёт её за руку и старательно выговаривает:

– Эмили мой друг. Мне нравится Эмили. Что Ронни делать для Эмили?

– Поцеловать, – подсказывает Сорси и ухмыляется.

– Фу, – кривится Амелия и просит мальчика: – Ronnie, draw me the zoo[60].

– Ты хотеть в зоопарк? – удивляется он.

Девочка кивает:

– Я никогда не была там. А там много животных…

Ронни вслушивается, пытаясь понять смысл её слов, но он ускользает. Однако по интонации девочки многое понятно.

– Я сделать. Дай мне… a few days[61].

Он сползает с края кровати, улыбается Сорси:

– Я идти. Надо помогать Мара.

Амелия провожает приятеля во дворик. Ронни порывисто обнимает девочку, улыбается ей и быстро карабкается на стену, держась за толстые стебли закрывающих её растений. По стене мальчишка мелкими шажками добегает до окна второго этажа и перелезает через подоконник. Амелия машет ему на прощанье и понуро тащится в палату. И начинается…

– Мне скучно! Акеми! Ну хватит спать! Давай поиграем! Сорси-и-и-и! Поиграй со мной!

– Тащи спицы и мою сумку, будем вязать подарок твоему пацану, – сдаётся рыжая. – Только не пищи так противно! Акеми, слышь? Ну хватит притворяться, что дрыхнешь. Подай тарелку с фруктами, будь человеком.

Японка пропускает её слова мимо ушей. Ей действительно хочется только лежать, дремать и ждать, когда придёт Жиль. Чтобы можно было сесть рядышком на подоконник или скамейку во дворике, прижаться тесно бедром и слушать, как Жиль рассказывает про Лондон. Про комнату, в которой живёт. Про то, что больше всего в ней ему нравятся подушки на широкой кровати. Их много, все они разные, можно подбрасывать, можно прыгать в них. И про то, как Гайтан страшно храпит ночью. Про ховербайк – летающую машину, на которой предпочитают ездить по воздуху англичане. Про экскурсию в музей, в котором Жилю запомнился только огроменный скелет древнего животного. И про то, как ему не хочется смотреть город без Акеми.

«Мне всё здесь чужое. Я смотрю на эту красоту, на незнакомые вещи, на странных людей… И меня тоска берёт, что я не могу обсудить это с тобой. Что ты этого не видишь. А мы обязаны ездить то туда, то сюда. Мы же гости, иностранные диковины, надо восхищаться, одобрять, смотреть во все глаза… Учитель называет это „дипломатия“, говорит, что я должен этому учиться. Улыбаться через „не хочу“ и восторгаться тем, что для меня никакой ценности не имеет», – с горечью высказался он Акеми вчера.

Она ответила, что ничего страшного, скоро Сорси совсем поправится и их выпустят из больницы. И ей главное, что Жиль приходит к ней каждый день. И можно разговаривать. Или просто молчать, обнявшись.

Акеми вспоминает, как пару дней назад они с Жилем ели во дворе холодный сладкий «айскрим», она подняла голову и увидела стоящую у окна Мару. Доктор Тейлор смотрела на них с грустью. «Наверное, поняла, как нам друг без друга плохо», – подумала тогда Акеми. Мара расспрашивала её о Жиле. Откуда у него шрамы, давно ли они знакомы с ним, что за цифры вытатуированы у них на руках. Девушка отвечала честно, не видя в её любопытстве ничего дурного. Только одно казалось ей странным: Мара избегала общаться с Жилем. Говорила, что не очень ладит с мужчинами. А на днях задала японке вопрос, на который у Акеми не нашлось ответа: как ты представляешь себе ваше совместное будущее?

– Мне просто хочется быть рядом с ним, – шепчет Акеми в подушку. – Всего лишь быть с ним. Не расставаться. Это же так просто.

Скоро они вернутся в Азиль. А что будет там, девушке совсем не хочется себе представлять.

«Стоп. А как же Амелия? – внезапно вспоминает Акеми. – Как же лекарство от одержизни? Где его искать и как?»