Одержимость

Ее пробрала безумная дрожь. В комнате снова похолодало.

– Здесь холодно?

Ответа она не получила.

– Филип? – Голос ее срывался. – Филип? – Она посмотрела в одну сторону, в другую, потом оглянулась – он стоял у нее за спиной, в глазах застыло кроткое взволнованное выражение. – Здесь холодно?

– Я закрою окно.

– Нет. – Она не хотела быть запертой, отделенной от внешнего мира. – Наверное, я просто простудилась.

Его сильные руки сжали ее плечи, но унять дрожь не удалось.

– Я на все готова, только бы прекратить этот кошмар.

– Тогда поговори со священником, – тихо сказал он, снова сжимая ее плечи. – Так будет лучше для нас обоих.

27

Узкая дорога за стадионом «Челси» привела в район современной застройки. Алекс наклонилась к пассажирскому окну, чтобы прочесть номера домов. Она надеялась, что он не будет возражать против ее визита во время ланча.

Номер 38 представлял собой небольшой дом на две семьи с аккуратным садом. Паркуя перед домом свой «мерседес», Алекс чувствовала легкое смущение. Прошла по короткой дорожке, нажала кнопку звонка. «Пожалуйста, будь дома, – думала она, – пожалуйста, будь дома».

Священник сам открыл дверь. На нем были чистые, аккуратно выглаженные джинсы и старый пуловер, в руке он держал элемент конструктора лего. Он показался ей моложе, чем она помнила.

– Здравствуйте, – нерешительно произнесла она, не зная, как к нему обратиться. Преподобный? Мистер?

– Джон Оллсоп, – любезно подсказал он, чувствуя ее затруднение. Он и сам смотрел на нее, стараясь вспомнить. Его правый глаз чуть дернулся. – Миссис Хайтауэр, верно?

Она кивнула.

– Очень рад вас видеть. Как поживаете?

Такой любезный прием стал для нее неожиданностью, и она даже на мгновение растерялась.

– Спасибо, хорошо. – Она кивнула и тут же спросила себя, почему сказала так.

– Хорошо. – Он переминался с ноги на ногу и смотрел на игрушку в руке; она даже подумала, не швырнет ли он ее в воздух, как жонглер. – Хорошо.

– Я хотела спросить, не уделите ли вы мне немного времени?

– Конечно. Входите.

Она последовала за ним в узкий коридор. Пол в гостиной был усыпан кирпичиками лего, а в середине стояло сооружение, похожее на недостроенный кран.

На его лице появилась виноватая улыбка.

– Ужасная это штука. Слишком сложная для меня. Подарил сыну на день рождения. Никогда не пробовали?

Она отрицательно покачала головой.

– Выглядит неплохо.

– Это мой сын потрудился.

Они прошли в крохотный кабинет в задней части дома. Хозяин показал Алекс на кресло. Она села, огляделась. Мебели в комнате было немного, и, в отличие от кабинета Филипа, здесь царил безукоризненный порядок. У стены стоял самодельный книжный шкаф с религиозной литературой; книги имели такой вид, будто ими пользуются каждый день. На полке над электрокамином обнаружилось несколько окаменелостей и фрагментов керамики.

– Вы увлекаетесь археологией?

– Да. – Его лицо оживилось. – Все это из раскопок, в которых я участвовал.

– Как интересно. – Она постаралась придать своему голосу хотя бы искру энтузиазма.

– Как ваши дела? Я был у вас дней десять назад, да?

Она кивнула и ответила:

– К сожалению, не очень хорошо.

– У вас трудное время. Сын был вашим единственным ребенком, верно?

– Да.

– И насколько я понимаю, у вас разлад с мужем?

– Да.

– Иногда, – мягким голосом сказал он, – смерть ребенка может сблизить супругов.

Она отрицательно покачала головой и печально улыбнулась:

– У нас хорошие отношения, но я боюсь, мы больше никогда не сойдемся.

Вдруг она вспомнила, что Оллсоп в прошлый раз упомянул о недавней смерти жены, и покраснела: ей не хотелось его смущать.

– Как вы справляетесь с воспитанием сына?

– Нормально, – ответил он с грустью. – Люди считают, что священники легче переносят утраты, но мы испытываем все человеческие чувства.

– Но у вас есть вера.

– Она временами подвергается суровым испытаниям, – снова улыбнулся он. – В особенности когда сын съедает ваши проповеди.

Она усмехнулась.

– Как продвигается ваша книга?

– Вы об этом помните! К сожалению, медленно.

– Мои клиенты всегда так говорят.

– Нелегко заставить себя. Но я… отвлекся. – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Даже не знаю, с чего начать. – Она сцепила руки, переплела пальцы. – Вокруг меня происходят довольно странные вещи, и они меня пугают.

Его глаз снова дернулся.

– Какие вещи?

– Даже не знаю, как их описать. Странности, для которых не находится объяснения.

– Вы не думаете, что ваш разум, возможно, играет с вами шутки?

– Нет, это не шутки.

– Стоит потерять близкого человека, как разум начинает играть с нами в разные игры.

– Это не игры. Правда. Я человек с крепкими нервами и не отличаюсь буйным воображением. – Она посмотрела на него и еще теснее сплела пальцы. – В моем доме происходят очень странные вещи, и не я одна так считаю.

Как жаль, что он так молод!

– Мне посоветовали… – она снова запнулась, чувствуя себя глуповато под его озабоченным взглядом, – пригласить экзорциста.

Он широко раскрыл глаза и устремил на нее долгий пристальный взгляд.

– Экзорциста?

– Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума.