Одержимость

– Это только теория. Всего лишь теория.

– Для тебя все только теория.

Он огляделся с обиженным и беспомощным видом.

– Извини, – сказала она. – Я не хотела злиться. Но ты меня всегда пичкаешь одними теориями. Все меня пичкают теориями, черт бы их побрал. Вчера вечером я три часа выслушивала теории Дэвида – он говорил о моем эмоциональном потрясении, о том, что мне необходима психиатрическая помощь. Кроме этого, меня несколько дней назад одарил теорией один священник: он говорил, что мне требуется пасторская помощь. Ко всему прочему, у меня есть теория Моргана Форда о темных силах и о зле. А еще твоя теория о генах – как это называется? О том, что мы пленники наших генов? – Она подалась вперед на жестком стуле. – Капеллан тоже говорил о генах, о том, что шизофрения может передаваться по наследству. И Форд говорил о генах. Он сказал, что гены важны для мира духов, они вроде кальки характера.

– Это верно, – глубокомысленно кивнул Мейн.

Зазвонил телефон, и Филип снял трубку.

– Слушаю, – задумчиво сказал он.

Алекс наблюдала за ним. Облака дыма, помятый пиджак Филипа, крепкая мебель внушали ей чувство безопасности. А главное – знание. Он был человеком знания, знал так много, что почти для всех тайн у него имелось объяснение. Жизнь была ему понятна.

Вот разве что… Она с дрожью вспомнила их предыдущую встречу, когда он сидел в ее гостиной.

Филип взял авторучку и принялся что-то строчить на обороте ближайшего листа бумаги.

– Господи. – Он остановился, потом снова принялся писать и на сей раз надолго погрузился в это занятие. – Так, – сказал он наконец. – Замечательно. До встречи.

Он повесил трубку, посмотрел на Алекс. В глазах его отразилось какое-то тяжелое чувство.

– Это был мой… мм… приятель, он тюремный психиатр.

– Да?

Мейн пальцами разгладил усы.

– Тот, который работал в Бродмуре.

– Он быстро отозвался.

Мейн взял лист бумаги, посмотрел на него, потом на Алекс. В его глазах было смятение.

– Капеллан тебе говорил что-нибудь о… – он замешкался, – о визитах туда Фабиана?

– Когда? – Она побледнела.

– Около года назад.

Алекс отрицательно покачала головой.

– Ничего такого, только… – Она задумалась. – Капеллан хотел мне сказать о чем-то, но не сказал. Вроде передумал, возможно, из-за того, что не хватило времени… но вряд ли. Фабиан ездил туда? Чтобы увидеть Босли?

– Там явно случился скандал. – Филип загасил сигарету и вытащил из пачки новую. – Серьезный скандал.

Он скользнул взглядом по записям, потом чиркнул спичкой, закурил. Посмотрел на свои черные туфли, лежащие на столешнице, заметил, что каблуки сзади сношены.

– Это произошло, когда капеллан был в отпуске. Его временно замещал викарий из Сандхерста… у него есть допуск в зону… у его помощников тоже… – Филип помял в руке сигарету. – Фабиан связался с каким-то студентом-теологом, им удалось выдать себя и еще одного парня за помощников викария из Сандхерста и проникнуть в больницу.

– Зачем? – Алекс взирала на него с недоумением.

– Они провели обряд экзорцизма.

В комнате внезапно потемнело, и Алекс стало страшно.

– И что случилось?

– Когда это обнаружили, было уже слишком поздно.

– Слишком поздно?

– Ты не думаешь, – задумчиво сказал Филип, пожав плечами, – что у Фабиана были благие намерения? Он хотел как лучше. Ты бы на его месте не захотела помочь своему отцу?

В комнате стало холодно, очень холодно. Алекс чувствовала, как вокруг нее гуляют сквозняки.

Блэк, лежавший на диване, сел и издал низкий рык.

Мейн затянулся сигаретой.

Она смотрела на него, охваченная страхом.

– Он был добрым мальчиком, он наверняка хотел ему помочь.

Она подумала о холодном темном подвале, о прикованной цепями женщине, которая сидит там, плачет, дрожит и слышит, как капает вода.

– И кто в этом участвовал?

– Фабиан, студент-теолог по имени Эндрю Касл и еще один парень из Кембриджа, не имеющий никакого отношения к теологии… – Филип склонился над своими записями. – Некто по имени Отто фон Эссенберг.

Комната будто покачнулась.

– Ну конечно, – с горечью сказала Алекс. – Отто. Фабиан ходил за ним, как ягненок за овцой. И что такое этот экзорцизм?

– Это попытка изгнать из человека бесов… злых духов.

– Какое-то варварство.

– Так оно и есть. – Филип загадочно поднял брови. – Но иногда старые средства наиболее действенны.

– Ты серьезно?

– Есть свидетельства, девочка моя, обряд экзорцизма в самом деле работает.

– И как это сказалось на Босли?

Он скосил глаза на свои записи.

– Его личность изменилась… и осталась измененной. Прежде он был агрессивным и жестоким… а теперь стал очень кротким, растерянным.

– А это не проявление его шизофрении?

Мейн еще раз глубоко затянулся и ничего не сказал.

– Филип, ты согласен? – настаивала она. – Наверняка причиной послужила его болезнь, да?

– Возможно, – сдержанно ответил он.

Ее передернуло. Филип обеспокоенно смотрел на нее и пощипывал усы.

– Филип, мне страшно. – Она закрыла глаза. – Господи, Филип, помоги же ты мне.

– Я предлагал тебе оставить это дело.

– Нет. – Она непримиримо покачала головой. – Нет!

– Так было бы лучше.

– Тебе легко говорить. Это не твой сын.

Мейн встал и ласково положил руку ей на плечо: