Очарованная жизнь (ЛП)

Но его голос потонул в воплях собравшихся ведьм и некромантов. Пока они кричали, Дженет начала тихонько подбираться к дереву. Она решила, что Кот не смеет двигаться из-за ладони Генри Нострума на его плече, а она чувствовала, что кто-то должен что-нибудь сделать.

– О, да, – с ликующим удовольствием произнес Генри Нострум. – Сегодня мы берем искусство магии в наши собственные руки. К вечеру этот мир станет нашим. А на Хэллоуин, дорогой сэр, мы отправимся завоевывать каждый известный нам мир. Мы уничтожим вас, приятель, и вашу силу. Но перед тем мы, конечно, уничтожим этот сад.

Крестоманси задумчиво опустил взгляд на свои руки, безвольно повисшие в серебряных наручниках.

– Я бы не советовал, – сказал он. – В этом саду хранятся тайны с зари всех миров. Он куда сильнее, чем я. Вы ударите по источнику магии и обнаружите, что его потрясающе сложно уничтожить.

– А, – произнес Генри Нострум. – Но мы знаем, что не сможем уничтожить вас, если не уничтожим сад, мой коварный сэр. И не думайте, будто мы не знаем, как уничтожить сад, – он поднял свободную руку и похлопал ею Кота по другому плечу. – Средства здесь.

В этот момент Дженет споткнулась о каменную глыбу, лежавшую в траве рядом с яблоней.

– Проклятье! – воскликнула она, тяжело упав поперек глыбы.

Зрители взвыли от смеха, указывая на нее пальцами, что еще больше раздражило ее. Она пронзила взглядом круг воскресных капотов и шляп.

– Вставай, дорогая Гвендолен, – ликующе произнес Генри Нострум. – Здесь должен оказаться юный Кот.

Он обхватил рукой беспомощного Кота, оторвал его от земли и понес к каменной глыбе. Уильям Нострум поспешил к ним, лучезарно улыбаясь и разматывая веревку. Старательный Чародей тоже с готовностью прыгнул, чтобы помочь.

Кот так перепугался, что каким-то образом сумел сбросить чары. Он вывернулся из рук Генри Нострума и со всей мочи понесся к двум колоннам, пытаясь на бегу вытащить драконью кровь. Пробежать надо было всего несколько шагов. Но, естественно, каждый присутствующий здесь чародей, ведьма, некромант и волшебник наложил чары. Густой запах магии окружил луг. Ноги Кота словно превратились в свинцовые столбы. Сердце колотилось. Он чувствовал себя как в замедленной съемке, двигаясь всё медленнее и медленнее, будто заводная игрушка, у которой заканчивается завод. Он слышал, как Дженет кричит ему бежать, но он больше не мог двигаться. Он застрял прямо перед разрушенной аркой и застыл, парализованный. Он мог только дышать.

Братья Нострумы и Старательный Чародей схватили его оттуда и обмотали веревкой его застывшее тело. Дженет сделала всё возможное, чтобы остановить их.

– О, пожалуйста, перестаньте! Что вы делаете?

– Ну-ну, Гвендолен, – недоуменно ответил Генри Нострум. – Ты прекрасно знаешь. Я самым тщательным образом объяснил тебе, что сад может быть освобожден от чар, только когда мы перережем горло невинному ребенку на этой каменной плите. Ты согласилась, что так должно быть.

– Нет, не соглашалась! Это была не я! – воскликнула Дженет.

– Тихо! – велел Крестоманси от дерева. – Хочешь оказаться на месте Кота?

Дженет уставилась на него и продолжала таращиться, когда до нее дошел весь подтекст. Пока она таращилась, Старательный Чародей поднес Кота, застывшего как мумия и обвязанного веревкой, и больно бросил его на каменную глыбу. Кот обиженно уставился на Старательного Чародея. Он всегда казался таким дружелюбным. В остальном Кот вовсе не был так испуган, как мог бы. Конечно, Гвендолен знала, что у него есть жизни, которые он может потратить. Но он надеялся, что его горло заживет после того, как его перережут. До тех пор ему будет ужасно неудобно. Он поднял глаза на Дженет, чтобы одарить ее обнадеживающим взглядом.

К его изумлению, Дженет растворилась в небытии. От нее остался только удивленный вскрик. И такой же крик пронесся по лугу. Все были столь же изумлены, как и Кот.

– О, хорошо! – произнесла Гвендолен с другой стороны камня. – Я попала сюда вовремя.

Все уставились на нее. Гвендолен вышла из пространства между колоннами, вытирая драконью кровь со своих пальцев одним из школьных сочинений Кота. Кот видел свою подпись наверху страницы: «Эрик Эмилиус Чант, улица Шабаша, 26, Уолверкот, Англия, Европа, Мир, Вселенная…» – определенно его сочинение. Волосы Гвендолен по-прежнему были забраны в странный головной убор, но она сняла массивные золотые одеяния, на ней осталось лишь то, что в ее новом мире, должно быть, считалось нижним бельем. И было оно великолепнее любого из шлафроков Крестоманси.

– Гвендолен! – воскликнул Генри Нострум и указал на место, с которого исчезла Дженет.  – Что… кто…

– Просто заместительница, – объяснила Гвендолен самым легкомысленным своим тоном. – Я только что видела ее и Кота здесь, так что поняла… – она увидела Крестоманси, безвольно привязанного к яблоне. – О, хорошо! Вы схватили его! Минутку, – она прошагала к Крестоманси и подобрала золотое нижнее белье, чтобы сильно пнуть его по голеням. – Вот тебе! И вот!