Очарованная жизнь (ЛП)

Затем она взяла кость и резко стукнула по полу каждым ее концом. Как только Гвендолен ее отпустила, кость всплыла в воздух. Раздался стук, и к ней из ниоткуда присоединились другие кости. Зелено-фиолетовое пламя взревело и заскрежетало. Последним появился череп, и перед пламенем, болтаясь, повис целый скелет. Гвендолен удовлетворенно улыбнулась и взяла другую кость.

Будучи заколдованы, кости вроде как вспомнили, кем они были раньше. Болтающийся скелет вздохнул гулким певучим голосом:

– Бедная Сара Джейн. Я бедная Сара Джейн. Дайте мне покой.

Гвендолен нетерпеливо махнула ему в направлении двери. По-прежнему вздыхая, он, болтаясь, двинулся прочь, а на его месте повис другой скелет.

– Боб, помощник садовника, – вздохнул он. – Я не хотел этого делать.

За ними последовали еще три – каждый тихо и безутешно напевал о том, кто он, – и все пятеро, болтаясь, медленно поплыли за черным жуком.

– Сара Джейн, – слышал Кот доносящиеся из коридора слова. – Я не хотел. Когда-то я был герцогом Букингемским.

Не обращая на них внимания, Гвендолен повернулась к червяку. Он тоже вырос. Он вырос в массивную розовую штуковину размером с морское чудовище[6]. Его кольца вздымались, опадали и извивались по всей комнате. Кота чуть не затошнило. На голой розовой коже у червя были волосы – как щетина у поросенка. Кольца вокруг его тела походили на морщинки вокруг суставов пальцев у человека. Его громадная безглазая передняя часть слепо поворачивалась туда-сюда, пока Гвендолен не указала на дверь. После чего он медленно последовал за скелетами – кусок за куском голых розовых колец.

Гвендолен критично посмотрела ему вслед.

– Неплохо, – сказала она. – Однако мне необходим последний штрих.

Она аккуратно высыпала в пламя еще одну крошечную щепотку драконьей крови. Оно вспыхнуло со свистящим звуком – более яркое, жуткое и желтое. Гвендолен снова начала монотонно напевать, на этот раз размахивая руками. Мгновение спустя в дрожащем воздухе над пламенем начала появляться фигура. Белизна кипела, двигалась, формировалась в жалкое изогнутое существо с большой головой. Под ним бурлили и затвердевали еще три нечто. Когда первое существо вывалилось из пламени на ковер, Гвендолен издала довольный булькающий звук. Кот был изумлен, насколько злой она выглядела.

– О, не надо! – произнес он.

Три других нечто тоже вывалились на ковер, и он понял, что это тот призрак из окна и еще трое подобных. Первое было похоже на младенца – слишком маленького, чтобы уметь ходить, – вот только оно ходило, болтая из стороны в сторону большой головой. Следующее – калекой, настолько скрученным и сжатым, что едва могло ковылять. Третье – жалким, сморщенным и грязным привидением из окна. У четвертого белую кожу пересекали голубые полосы. Все были бледными, слабыми и отвратительными. Кота всего передернуло.

– Пожалуйста, отошли их! – попросил он.

Гвендолен лишь снова рассмеялась и махнула четырем призракам в сторону двери.

Они медленно-медленно поплелись туда. Но преодолели только половину пути до двери, когда вошел Крестоманси, а за ним – мистер Сондерс. Перед ними двигался поток из костей и маленьких мертвых существ, которые со стуком попадали на ковер и были раздавлены длинными блестящими туфлями Крестоманси. Привидения забормотали и заколебались. А потом улетели обратно в горящую чашу и исчезли. В то же мгновение исчезло пламя, растворившись в густом, черном, вонючем дыме.

Гвендолен уставилась сквозь дым на Крестоманси и мистера Сондерса. Крестоманси был великолепен в темно-синем бархате, с кружевными оборками на манжетах и на груди рубашки. Мистер Сондерс, похоже, приложил усилия, чтобы найти костюм, который полностью закрывал бы его руки и ноги, но не совсем преуспел. Один из его больших черных ботинок из лакированной кожи был расшнурован, а когда он принялся медленно наматывать невидимый моток чего-то на костлявую правую руку, из-под рукава показалась изрядная часть рубашки и запястья. И он, и Крестоманси смотрели на Гвендолен с самым неприятным выражением.

– Тебя предупреждали, знаешь ли, – произнес Крестоманси. – Продолжай, Майкл.

Мистер Сондерс положил невидимый моток в карман.

– Спасибо, – сказал он. – У меня уже неделю руки чесались это сделать.

Он прошагал к Гвендолен – черный пиджак, как всегда, запузырился, – рывком поднял ее на ноги, подтащил к креслу и положил себе на колени лицом вниз. Затем он стащил расшнурованный большой черный ботинок и начал шлепать им Гвендолен – сильно и часто.

Пока мистер Сондерс трудился, а Гвендолен вопила, извивалась и пиналась, Крестоманси подошел к Коту и влепил ему по две затрещины с каждой стороны. Кот был так удивлен, что упал бы, если бы Крестоманси не ударял каждый раз с другой стороны, снова выпрямляя его.

– За что? – возмущенно спросил Кот, обхватив ладонями звенящую голову. – Я ничего не сделал.

– Именно за это я и ударил тебя, – ответил Крестоманси. – Ты ведь не попытался остановить ее, не так ли?

Пока Кот задыхался от несправедливости этого обвинения, Крестоманси повернулся к мистеру Сондерсу:

– Думаю, достаточно, Майкл.