Обыкновенные девчонки (сборник)

Как только Катя увидела их, сердце у нее так и замерло. Краски были почти такие же, как у мамы. В длинном металлическом ящичке лежали в два ряда тугие тюбики с надписями: «киноварь», «берлинская лазурь», «сепия»; крышка, покрытая изнутри эмалью, была устроена так, что на ней можно было смешивать краски, а если надо было развести краски побольше, то для этого были приготовлены чудесные белые чашечки – они сидели по краям ящика в специально сделанных выемках. Мало того, под ящичком – к наружной стороне его дна – было припаяно кольцо. Значит, если надо, можно продеть в кольцо палец и, пристроив раскрытый ящик на левой руке, работать стоя, как работают художники, когда делают эскизы где-нибудь в лесу или в поле… Катя прямо-таки увидела, как она стоит у стены класса и, ловко продев палец в кольцо под ящиком, удобно держит его левой рукой и подправляет что-то длинной кисточкой в стенгазете.

– Ой, папочка! – сказала она, не выдержав. – Книжка, конечно, очень хорошая, но ведь она для маленьких. А краски мне так нужны, так нужны!..

Папа развел руками:

– И тут не угадал! Ну, Мишук, может, и вы с Катей по общему примеру поменяетесь?

– Нет, – сказал решительно Миша. – Книжка для маленьких, а краски мне тоже очень нужны.

– Мишенька! – так и бросилась к нему Катя. – Да ты посмотри, какая книжка! Это я только так, нечаянно сказала, что она для маленьких. Просто она, видишь, очень крупно напечатана, а я уже отвыкла крупный шрифт читать – у меня от него в глазах мелькает. И потом, я люблю читать про людей, а тут все больше про зверей. А ты как раз про зверей любишь, правда?

– Правда, – неохотно сказал Миша.

– Ну так давай меняться.

Миша помотал головой:

– Нет.

– Да почему же?

– Потому что мне краски очень нужны.

– Ну, знаешь что, – решительно сказала Катя. – Я тебе тогда в придачу к книжке еще все мои прежние краски отдам. Вот у тебя и будет целых два подарка – и краски и книга.

Миша с интересом посмотрел на Катю:

– Все-все отдашь? И золотую?

– Даже и серебряную.

Он вздохнул и протянул Кате ящичек:

– Ладно, бери. А то мне без золотой краски очень трудно парад рисовать. Нечем верхушечки на знаменах красить…

– Ну вот и разобрались, – посмеиваясь, сказала бабушка. – Всем сестрам по серьгам.

– Нет, постойте, постойте! – вмешалась Таня. – А что же ты, мамочка, решила делать с рюкзаком? В театр его будешь брать или за покупками с ним ходить?

Мама хитро прищурилась.

– Сережа, – сказала она, – а что, если мы его Танюше отдадим? У них летом, кажется, туристский поход будет.

– И прекрасно, – сказал папа. – Для похода такой рюкзак просто находка. Очень рад, что все-таки он кому-нибудь да пригодился.

Но мама еще колебалась.

– Танюша, – повернулась она к старшей дочери, – а может, нам его лучше кому-нибудь из ребят в лагерь дать? Кате или Мише. Все их вещички там поместятся.

– Конечно, – сказала Таня. – Очень будет удобно.

И тут мама лукаво посмотрела на Катю и Мишу.

– Ребята, – сказала она, – а что, если мы все вместе подарим этот рюкзак папе? Он ему как раз подходит: такой большой, вместительный, столько в нем карманов – и для ножа и для полевого бинокля… И так он ему нравится…

– Ну, ясно, – папе! Конечно, папе! – заговорили все разом. – А то он себе ничего и не купил – без подарка останется.

– Получай, Сережа! – сказала мама торжественно. – Замечательный рюкзак!

– Смейся, смейся, – ответил папа. – А рюкзак-то ведь и вправду замечательный.

Тут все почему-то ужасно обрадовались. Катя даже захлопала в ладоши, а Миша закричал: «Ура!»

Седьмое ноября

Ночь прошла, как одна минута.

Накануне, укладываясь в постель, Катя думала, что уснуть ей будет ужасно трудно. В комнате было непривычно светло. Сквозь белый туман накрахмаленной занавески с улицы лился красноватый праздничный свет. Над башенкой противоположного дома, чуть придерживаясь за карниз, как будто для того, чтобы не взлететь завтра вечером в небо вслед за ракетами, сияли огненные буквы и цифры:

...

«ДА ЗДРАВСТВУЕТ XXXIII ОКТЯБРЬ!»

«Ну как тут, в самом деле, спать?» – подумала Катя и в ту же минуту уснула, да так крепко, что за всю ночь ни разу даже не пошевельнулась, ни разу не перевернулась с боку на бок.

Проснулась она оттого, что еще во сне услышала мамин голос.

Стоя на пороге комнаты, мама шепотом говорила папе: – Может быть, все-таки не стоит брать ребят на Красную площадь? И они устанут, и ты замучаешься с ними. Пускай лучше поспят еще.

– А я уже все равно проснулась, – сказала Катя, разом садясь на постели. – Мишка, Мишка, вставай!.. Уйдет без нас!

Мама засмеялась:

– Ну ладно уж, ладно! Идите!

Они вышли из дому довольно поздно.

Как это всегда бывает, когда торопишься, то и дело выходили какие-то неожиданные задержки. Папа порезался во время бритья и никак не мог остановить кровь – из-за этого пропало добрых десять минут. Потом у Миши, уже перед самым выходом из дому, лопнул шнурок ботинка, а бабушка, вместо того чтобы попросту завязать узелок, вздумала вдевать новые шнурки. Вот вам еще целых пять минут.