Обыкновенные девчонки (сборник)

– Петру Моисеенко, – сказал Алик, поглядывая на девочек через плечо. – Это он устроил первую стачку на морозовской фабрике. Место это так и называется – «Двор стачки». А вон там, напротив, – наш Дом пионеров.

Девочки оглянулись и увидели гипсовые фигуры пионера и пионерки, стоящие у подъезда одноэтажного особняка.

– Ну, теперь не пугайтесь, – сказал Алик, – я сверну в переулок, и мы так помчимся, что только держись!

– Осторожнее, Алик, – сказала Анна Сергеевна озабоченно.

– Не бойтесь, тетя Аня. Там никаких ухабов нет. А если даже и выверну, – прибавил он усмехаясь, – так в снегу мягко!

Он лукаво посмотрел на девочек и опять взмахнул вожжами. Девочки невольно ухватились друг за дружку, и все разом подпрыгнули на повороте. Теперь перед ними открылась неширокая улица с высокими сугробами. Деревянные дома с белыми пышными шапками на крышах казались какими-то особенно уютными. Поднимаясь над кирпичными трубами, вился штопором, совсем как на детских рисунках, легкий дымок. Из-за заборов деревья протягивали свои ветви, отяжелевшие от снега.

– Ой, как тут хорошо! – задумчиво сказала Нина Зеленова.

– И как тихо, – добавила Лена. – Совсем народу нет. Только вон там впереди какой-то лыжник бежит.

– Да это же Маша, – сказал Алик. – Она раза три дорогу срезала, вот и обогнала нас. Ну, ничего, теперь мы ей покажем!

Он прикрикнул на Грачика, и тот послушно побежал еще быстрее. Замелькали заборы, дома, и вот уже розвальни поравнялись с лыжницей, бегущей по дороге ровным, широким шагом.

– Подсадить, Машук? – крикнул Алик, слегка привстав с места.

– Езжай, езжай, гостей заморозишь! – ответила на бегу Маша.

И розвальни пронеслись мимо. Еще поворот, спуск с одной горки, подъем на другую – и опять длинная улица, вся белая от снега.

– Мне кажется, я могла бы ехать так целый год, – мечтательно проговорила Катя. – До того хорошо!..

– Приехали! – сказал Алик и, натянув вожжи, остановил Грачика.

Расчищенная дорожка вела между снежными сугробами к самому крыльцу двухэтажного бревенчатого дома. Не успела Анна Сергеевна позвонить, как дверь открылась. Должно быть, кто-то уже заметил гостей из окна. Навстречу приезжим так и пахнуло домашним теплом.

В гостях

– Здравствуйте, здравствуйте! – послышались отовсюду оживленные голоса. – Проходите сюда. Раздевайтесь. Небось замерзли?

После яркого зимнего дня и ослепительного снега в коридоре казалось темновато, и трудно было разобрать, кто это говорит.

Катя всмотрелась и увидела полную пожилую женщину в темно-красном вязаном жакете, а за ней много ребят – и девочек и мальчиков, сбежавшихся со всех сторон.

– Ну вот мы, Валентина Егоровна, и нагрянули к вам, – говорила Анна Сергеевна, пожимая руку женщине в вязаном жакете. – Девочки, познакомьтесь, это – директор детского дома, мама всех шестидесяти ребят.

Валентина Егоровна внимательно посмотрела на каждую из девочек:

– Ну, как доехали? Наш ямщичок, надеюсь, вас не вывернул? Обязательно хотел сам за вами поехать.

– Алик? – переспросила Анна Сергеевна. – Нет, он довез нас великолепно. Я и не знала, что он так хорошо умеет управляться с лошадью.

– О, мальчики у нас тут все такие лошадники, – сказала Валентина Егоровна. – Грачику от них прямо покоя нет. То его моют, то чистят, то прогуливают.

– Ох, я бы тоже его и кормила и прогуливала, если бы тут жила, – сказала Ира Ладыгина вполголоса.

– Да, тебе только доверь лошадь, – еще тише проговорила Настя. – Ты и лошадь куда-нибудь заведешь и сама пропадешь.

– Что вы там шушукаетесь, девочки? – спросила Анна Сергеевна. – Раздевайтесь скорее.

– Да-да, – подхватила Валентина Егоровна. – Раздевайтесь и заходите в комнаты. А вы, хозяйки, ведите гостей в столовую. Они, верно, проголодались в дороге.

Столовая была невысокая, но просторная комната в первом этаже. Несколько столиков было празднично накрыто белыми подкрахмаленными скатертями.

С мороза здесь казалось особенно тепло. Все вокруг выглядело как-то по-домашнему: и вышитые занавески на окнах и чайные чашки в буфете – красные, с белыми горошинами. В белой кафельной печке потрескивали и щелкали дрова. Катя заглянула в дырочки железной дверцы. Там все гудело, бушевало – дверца так и подскакивала.

Уже переодетая, в синем шерстяном платье с белым отложным воротничком, раскрасневшаяся с мороза, Маша Дмитриева серьезно и в то же время весело отдавала распоряжения:

– Люда, ставь тарелки! Шура, неси ложки и вилки! Тося, тащи миску с супом! Галя, давай сюда пирожки!..

Катя поняла, что Маша за старшую в этой большой семье. Ребята слушались ее с полуслова. Девочки несколько раз подбегали к ней и что-то спрашивали шепотом.

Маша отвечала деловито, чуть шевеля своими темными тоненькими бровями, и вела себя совсем как большая. И только по тому, как быстро, слегка подпрыгивая на бегу, носилась она по столовой и коридору, было заметно, что она ненамного старше своих подруг.

Сдвинув два столика и оправив на них скатерти, Маша усадила гостей и озабоченно проверила, есть ли у всех ножи, вилки и ложки.