Обсидиановая комната

Лонгстрит развернулся. Диоген и женщина находились где-то в другом месте. Захват дома будет идеальным отвлечением, и он сможет выследить их, когда они меньше всего это ожидают. Уходя прочь, он услышал, как человек в мегафон объявлял, что это последнее предупреждение и последняя возможность для них, а через мгновение раздался звук бьющегося стекла и приглушенные взрывы гранат.

Осторожно продвигаясь по мангровой роще подальше от главных действий, Пендергаст поддерживал Констанс и не спускал глаз с Диогена, который шел впереди под прицелом пистолета. Его брат двигался медленно, словно в тумане. Они шли скрытно, держась самых густых зарослей. Впереди за деревьями Пендергаст увидел свет пожара, он знал, что это коттедж смотрителя. Еще через мгновение Алоизий выглянул на поляну, на которой стоял дом. Дом и в самом деле горел – его зачистили и захватили. Экземпляр «Улисса» лежал в песке среди многочисленных отпечатков ботинок. Команда спецназа ушла вперед, оставив после себя пустоту.

– Не останавливаться, – велел Пендергаст, показывая на тропинку, которая вела от коттеджа к берегу.

– Куда мы идем? – спросил Диоген.

Пендергаст не ответил. Они шли по тропинке и через несколько секунд оказались на берегу. Пендергаст остановился, оценивая обстановку. Вокруг он никого не увидел. «Зодиак» ФБР был причален к пирсу напротив главного дома. Двое человек затаскивали на борт раненых на носилках. Через несколько секунд взревел двигатель, и «зодиак», отчалив от пристани, направился на юго-восток. Действия разворачивались теперь внутри главного дома.

Они пошли дальше, держась в тени деревьев, нависающих над полосой песка. Пройдя некоторое расстояние, Пендергаст остановился. Недалеко от берега находилась цепочка крохотных мангровых островов, растянувшаяся по мелководью.

– Алоизий.

К удивлению Пендергаста, из темноты появилась фигура. Лонгстрит. В руке он держал пистолет.

– После нашего разговора я должен был догадаться, что вы найдете сюда дорогу сами, – сказал Лонгстрит.

Пендергаст промолчал.

– Я не понимаю, что у вас на уме, – продолжил Лонгстрит, – но я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы вы бросили ваш «девятьсот одиннадцатый» на песок.

Пендергаст уронил пистолет.

– Вы, возможно, забыли о чести и о клятве, но я не забыл. – Лонгстрит сделал шаг вперед и навел пистолет на Диогена. – Твой час настал, – отчеканил он. – Приготовься к смерти, ублюдок.

Наступило долгое молчание.

Это вывело Лонгстрита из себя. Он посмотрел на Пендергаста:

– Он убил Деккера.

И снова тишина.

– Я его прикончу, мы согласуем наши показания, и никто ничего не узнает.

– Нет, – сказала Констанс.

Лонгстрит проигнорировал ее. Его палец на спусковом крючке начал движение.

– Нет! – крикнула она, неожиданно бросилась к Диогену и оттолкнула его в сторону.

Прогремел выстрел, но пуля прошла мимо.

Констанс встала перед Диогеном.

– Ради бога, уберите ее с моего пути, – велел Лонгстрит Пендергасту.

Тот посмотрел на него:

– Я отвечаю так же – нет.

– Что вы такое несете?

– Вы его не убьете.

– Мы принесли клятву! Он убил Деккера. Вы сами сказали: убить его – это единственный возможный выход.

– Он мой брат.

Лонгстрит смотрел на него, лишившись дара речи.

– Простите, – сказал Пендергаст. – Мы… семья.

– Семья?

– Наверное, нужно быть Пендергастом, чтобы понять. Я виноват в тягчайших преступлениях против моего брата. Он стал таким, какой он есть, по моей вине. И теперь я понимаю, что, если приму участие в его убийстве, я не смогу примириться с самим собой – в самом буквальном смысле этого слова. У меня не будет иного выхода – только покончить с собой.

Лонгстрит переводил недоуменный взгляд с одного брата на другого:

– Черт меня побери, это не лезет ни в какие ворота!

– Говард, прошу вас. Не убивайте моего брата. Он исчезнет, и вы никогда больше не услышите про него. Я даю вам мое слово.

Услышав это, Диоген саркастически, карикатурно рассмеялся:

– Да бога ради, не слушайте его. Убейте меня. Я хочу умереть. Ах, frater, скажи своему дружку, пусть нажмет на крючок.

С его губ сорвалось сдавленное рыдание, хотя смех и не прекратился.

– Он серийный убийца, – продолжал настаивать Лонгстрит. – И вы хотите, чтобы я просто отпустил его?

– Кукареку! – выкрикнул Диоген, брызнув в Лонгстрита слюной. – Кукареку!

– Поверьте мне: позволив Диогену жить, вы доставите ему гораздо больше муки, чем все, к чему может его приговорить наше правосудие. – Пендергаст помолчал. – И он больше не будет убивать, теперь я знаю это. Но решение за вами. Я вручаю его жизнь и мою в ваши руки. Констанс, прошу тебя, отойди.

Констанс помедлила секунду, но подчинилась.

Прошла бесконечно напряженная минута. Наконец Лонгстрит медленно опустил пистолет.

– Не могу поверить, что я делаю это, – сказал он. Он смотрел на Диогена, не скрывая ненависти. Потом сплюнул в песок. – Если я увижу тебя еще раз, мерзавец, ты покойник!

Пендергаст быстро подошел к Диогену, расстегнул на нем наручники, и тот мгновенно замолчал.