Общество мертвых и исключительных

Он увидел Эбель на кладбище. Нагую и напуганную. А она увидела его. Точнее, его руки, которые он протянул к ее лицу. Она выругалась и назвала его дьяволом. А потом быстро вырубилась на руках мистера Пирсона. Тимо и сам толком ничего не понял, поэтому увязался за ней и, спрятавшись в комнате, ждал. Наблюдал. Изучал. Тимо был одиноким призраком. На кладбище не было никого, кроме Бенджамина и его отца. Они единственные ухаживали за могилами, но почему-то быстро забросили это дело, оставив его воронам, варварски клюющим в земле червяков, и сорнякам, которые обвивали заплесневелые могильные плиты и гниющие деревянные кресты. Мертвых скур привозили редко. И каждая из них была без души. Поэтому Тимо оставалось лишь гордо разгуливать по кладбищу, изредка спускаясь к озеру, и наблюдать со стороны за студентами, снующими по внутреннему двору.

Эбель стала для него исключением. Он сразу понял, что она не такая, как все. Обычно трупы привозили в черных мешках или закрытых гробах, всегда в одно и то же время и лишь один раз в месяц. Эбель же привезли ночью, ничем не прикрытую. Бросили на землю, пока рыли яму. Смотритель был взволнован, мужчина в черном плаще с капюшоном на лице огрызался на него и торопил. Угрожал сыном и напоминал о какой-то ошибке прошлого. Смотритель выполнял все его приказы. Рыл яму руками. Выскабливал имя ножом на кресте. Притащил старый хлипкий гроб и положил девушку внутрь. Провел проволоку с колокольчиком и, закрыв крышкой, закопал.

Мужчина в плаще быстро уехал. А мистер Пирсон спустя пару часов бежал с фонарем в руке на звон, доносящийся из преисподней.

Колокольчик напугал и Тимо. Несмотря на то что колокольчики придумали ради скур, которых могли похоронить по случайности, они ни разу не звенели. И вот, впервые за несколько лет, один разбудил смотрителя кладбища и Тимо.

Тимо сидел в шкафу на куче сложенных вещей Соль, когда в комнату зашла Эбель. Она оглянулась, никого не обнаружила и кинула сумку на кровать. В руке она держала странный горшок с торчащей из него травой.

– О, ты все-таки здесь? – Эбель услышала скрип двери и повернулась лицом к Тимо.

– Это для меня? – смотря на горшок, улыбнулся Тимо.

– Ага, – гордо вздернула нос Эбель. – Земля с кладбища.

Отодвинув занавеску, она поставила горшок на подоконник.

– Надеюсь, Бенни не видел, как я рыла землю рядом с дубом. А мисс Вуд не поймет, что я украла у нее горшок.

Если бы Тимо мог, то точно бы сейчас залился румянцем.

– Соль сегодня задержится допоздна. А может, и вообще не придет. – Эбель стянула с себя жилетку и принялась расстегивать рубашку. – Вроде она хотела уединиться с Яром в кабинете мисс Моретти.

Эбель скинула с себя верхнюю одежду и осталась в бюстгальтере бежевого цвета.

– Что? – Эбель усмехнулась. – Не будешь отворачиваться?

– А! – Тимо резко развернулся на пятках. – Да! Прости! Я ничего не видел!

– Надеюсь, ты не имеешь в виду, что тут не на что было смотреть. – Эбель кинула на кровать бюстгальтер и, кажется, натянула на голое тело футболку.

– Нет, – опять засмущался Тимо.

– Там было! – послышался насмешливый выдох Эбель.

– Точнее, не было. Точнее, было на что, но я не смотрел.

– Забей, я пошутила.

Теперь на кровать полетела юбка, и Тимо понадеялся, что Эбель вслед за ней не отправит трусы.

– Ты мне напоминаешь мальчика из психушки, в которой я лежала. Правда, ему было двенадцать. А тебе сколько?

– Ну, тут с какой стороны посмотреть, – Тимо поправил очки, – с живой или с мертвой.

За спиной скрипнула кровать.

– Если ты скажешь, что тебе сто, то больше никаких горшков на этом подоконнике.

– Нет, призраки столько не живут. Наверное… Но я умер, когда мне было двадцать. Сейчас мне уже двадцать четыре.

Тимо робко повернулся, стесняясь увидеть обнаженную Эбель. Хоть он уже видел ее без одежды, но все это было на кладбище. А все, что было на кладбище, там и остается. Ну, кроме самого Тимо, конечно же.

– Ты хорошо сохранился, – Эбель потянула его за руку.

Споткнувшись о собственные ноги, Тимо упал на кровать. Он сразу опустил взгляд, но, спустя секунды, робко покосился на Эбель, которая уже смывала макияж.

– Не смотри на меня так, это не моя футболка, а Соль, – указала она на потрескавшуюся картинку «Звездных войн» на груди. – У меня тут вообще нет вещей.

– Ты поэтому плакала в тот день? Потому что тут нет ничего твоего?

Эбель засмеялась, и Тимо засмотрелся на ее улыбку. Он давно не слышал такой смех и давно не видел радости на лицах других.

– Нет, дурак. Тогда я… – она вдруг резко погрустнела, а вместе с ней и Тимо, – я плакала из-за отца. Он давно умер, но я все так же сильно по нему скучаю.

– Я тоже скучаю по своим родителям.

Тимо давно перестал чувствовать. Будто вместе с ним умерли все эмоции, кроме одной. Единственное, что он чувствовал все эти четыре года, – это неимоверная тоска по родным, которые ни разу его не навестили.

– Ты приходил к ним? – Эбель наконец привела лицо в порядок и посмотрела на Тимо. – Ну, в теле призрака.

– Да. И как раз после этого лежал в гробу несколько лет. Слишком далеко кладбище находится от Санди. Сил не хватает добраться туда.