Обреченные

После рождения ребенка фигура Кейли не изменилась, лишь некоторые части ее тела стали более женственными.

Она облизнула губы, подтверждая мои слова и привстав на цыпочки, со стоном прижалась губами к моим. Мне всегда ее было мало, и наша сексуальная жизнь оставалась такой же яркой и страстной.

Черт возьми! Я говорю, будто мы прожили лет сорок. Хотя не сомневаюсь, что и через сорок лет я буду так же ее хотеть. Мне всего тридцать, я уже пять лет как папа. И планирую еще, но Кейли пока этого не знает. Мы еще не обсуждали такую возможность.

– Оставим Бланш у Джека или у моих родителей и поедем в лофт, – шепнула она, разорвав поцелуй.

Моим ответом послужил стон, когда Кейли стала мягко массировать мне плечи.

* * *

Бланш росла избалованной девицей, как и ее мамочка. Ее окружала непроницаемая стена любви и заботы, но я перестал волноваться на тот счет, что она вырастет слишком эгоистичной. Я не мог постоянно наказывать дочь лишь за то, что ее все слишком любят. В ней была одна черта, которую я любил больше всего. Если ей что-то не нравилось, она не закатывала истерик. Просто уходила и рисовала.

Я вошел в ее спальню, которая раньше была моей. Когда мы вернулись в Сан-Диего, мы не стали покупать дом. Чаще мы жили в моем старом лофте-студии или у отца. Дом был слишком велик для него одного, поэтому после рождения Бланш мы обосновались в доме, в котором провели детство. Да и отец был очень счастлив. Лукас давно переехал в Лос-Анджелес и купил там собственный дом, вскоре после своей свадьбы.

Моя дочь стояла напротив небольшого мольберта, подобранного специально под ее рост. От меня она унаследовала темные волосы и безумную страсть к живописи, а от Кейли – голубые глаза и буйный нрав. Ее маленькая ручка держала слишком большую кисть, но она, не сдаваясь, ловко ей орудовала, выводя смелые черты на холсте.

– Что рисуешь, золотце? – Я присел рядом, любуясь родными чертами лица.

– Ох, папочка. У меня не получается нарисовать клен. Я видела такой в саду у бабушки. Пальмы получаются, но вот клен. – Она сверкнула глазками и поправила очки на переносице.

У Бланш с рождения были проблемы со зрением. Сначала мы очень волновались на этот счет, но позже убедились, что это не так уж и страшно. Мы покупали глазные капли и ей выписали очки. К другим методам мы решили не прибегать. К счастью Бланш росла довольно непосредственной, и ей понравился ее новый образ. Тем более, ее мамочка тоже периодически носила очки, когда работала.

Я провел рукой по темным шелковистым волосам дочери и ответил:

– Держи зрительный контакт с той вещью, которую даже не видишь. Ты сама удивишься, как она просто появится на твоем холсте.

Бланш сразу смекнула и довольно кивнула. Ей не нужно было долго объяснять.

Выйдя из комнаты, я набрал номер Лукаса.

– Эй, Боттичелли, – лениво протянул он в трубку. – Как жизнь?

Лукас и Эмили жили в ЭлЭй и имели уже трех отпрысков за четыре года брака. Мой брат был довольно строгим папашей, поэтому у них было меньше возни с тремя, чем у нас с Кейли с одной.

– Отлично. Когда у вас вылет?

– К вечеру будем в Сан-Диего. Эм с детьми уже готовы. Я только закончу кое-что на работе.

Лукас являлся генеральным директором одной из дочерних компаний авиа-хостинга нашего отца. Он с радостью посвятил себя семейному делу, в то время как я даже не задумывался об этом.

– Тогда до встречи.

– Да, увидимся вечером.

Сегодня нас ждет суматошный день. У Оуэна акустический концерт в поддержку фонда для детей-сирот. Кейли и Бланш обязательно будут там присутствовать, так как моя жена активно занимается благотворительностью. У меня встреча с несколькими журналистами, которым я уже почти как год обещаю дать интервью. К тому же вечером прилетает наш брат с семьей и шумный семейный ужин обеспечен.

В нашей спальне, которая так и осталась в фиолетовых любимых тонах Кейли, играла негромко музыка, когда я вошел. Она сидела за столом в очках и пристукивала ногой в такт песне любимой группы (Bring Me The Horizon – Join The Club). Она всегда слушала музыку, когда работала. Порой мы очень громко включали музыку и работали каждый над своим. В такие моменты мы погружались в разные миры, но музыка соединяла нас, не разрывая нашу связь ни на секунду.

Кейли начала что-то печатать в ноутбуке, закусив карандаш зубами. Она была безупречным историком и исследователем. Ее работы печатались в самых известных научных журналах, таких как National Geographic. Оставаясь независимым исследователем, у Кейли был плавающий график работы, поэтому нам обоим было не трудно совмещать работу и семью.

Я подошел ближе к ней и медленно провел кончиками пальцев по ее руке. Кейли откинула голову и, закрыв глаза, улыбнулась.

– Пора собираться?