Обратный отсчёт

Травматург видел, насколько им хочется улыбнуться. Сам поначалу воспринимал всё это как театр, как жуткий бред — мистификацию, или что похуже. Ага, есть. Глаза обоих теперь едва заметно светились — блёклое синее свечение. Травматург убрал пластину назад в карман.

— Что это?! — Галина обвела пространство вокруг взглядом. — Как интересно!

Да уж. Изнутри клетка Фарадея — просто комната, обитая светлым звукопоглощающим материалом. Деревянные стол и несколько стульев, деревянный же шкафчик — там бутылки с водой и всякая всячина, которая может пригодиться «затворнику», Теперь и по стенам, и по потолку, и по полу ползли разноцветные змейки — сложные узоры, так же меняющие цвет. Галина присела — одна из «змеек» ползла к её стопе — и протянула палец, чтобы потрогать. Змейка сменила курс и обогнула и палец, и ноги Галины. Она рассмеялась.

— Что это за змейки?

— Активные элементы, — пояснил Травматург. — Сейчас ваши органы чувств фильтруют на десять процентов меньше информации, чем обычно. Теперь вы видите то, что раньше не видели. Посмотрите ещё раз ваши договоры.

Галина чуть из рук свой не выронила — Вадим, впрочем, тоже. Каждый лист по краю теперь светился зелёным; если присмотреться, то это не ровное свечение, а такие же «змейки», деловито ползущие по контуру листа. Каждого, с обеих сторон.

— Постойте… это ведь тоже фракталы?! — удивился Вадим. — С ходу не могу припомнить, но…

— Всё верно. Фракталы. Это наш рабочий инструмент.

— А долго действует это… усиление органов чувств? — поинтересовалась Галина.

— Пять минут. Увлекаться этим не стоит, сейчас ваши организмы потребляют намного больше ресурсов. Скоро вы почувствуете голод и жажду — с непривычки.

— Звучало как заклинание, — подняла взгляд Галина. — Я даже узнала несколько слогов, это из рассказа «Ужас Данвича», верно? Так обращались к Йог-…

Она умолкла — жест Травматурга более чем красноречив.

— Управляющая последовательность, — поправил Травматург. — И не стоит без особой нужды произносить это имя вслух. Нет, ничего страшного не случится. Здесь, по крайней мере.

Галина закрыла папку, в которой лежала её копия договора.

— То есть всё это на самом деле? — посмотрела она в глаза Травматургу. Тот не улыбался — кивнул со всей серьёзностью. — И они все действительно существуют?

— Существуют. Но не в том смысле, в котором думают поклонники этих книг.

— И что делают эти «змейки» на страницах документа?

— Прежде всего, подтверждают подлинность. Вторая функция — следят за тем, чтобы вы не нарушали условия договора. Прежде всего, условия неразглашения.

Вадим скептически улыбнулся.

— И что будет, если я нарушу?

— Это легко проверить, — Травматург вынул из кармана другую пластину. На ней, едва он повернул её поверхностью к Вадиму и Галине, тоже появились и «потекли» затейливые узоры. — Представьте, что я — посторонний, а вы хотите поведать мне условия договора. Любые. Например, рассказать, где сейчас находитесь, чем занимаетесь. Смелее.

— Привет! Я хотел сказать, что работаю сейчас в… — Вадим осёкся. Напрочь вылетело из памяти всё, что хотел сказать. От слова «совсем». Помотал головой, отвёл взгляд от узора на пластине в руке Травматурга и… вспомнил! — Я хотел сказать, что вчера мы были…

И снова наплыв — не помнит, что хотел сказать. Вадим потряс головой, открыл блокнот на чистом развороте и попытался записать то же самое карандашом. Мысли плыли и путались, пальцы не слушались. На какой-то момент он испугался. Травматург молча убрал пластину в карман.

— Впечатляет, — сказал Вадим секунд через десять, когда частично пришёл в себя. — Это только демонстрация? А что было бы на самом деле?

— Сказано в договоре. Нет, никаких трюков — вы помните, просто память не полностью вернулась. Мы очень серьёзно относимся к конфиденциальной информации.

— Я даже пробовать не стану, — содрогнулась Галина. — Ничего себе! Я понимаю, что ничего хорошего от разглашения не будет?

— Ничего хорошего, — согласился Травматург.

— А если меня попробуют заставить? Ну, какой-нибудь наркотик правды вколют? Что тогда?

— Ничего ценного не скажете в любом случае. Это предусмотрено. На вас… прости, на тебе лица нет. Может, воды?

— Нет, я просто посижу, — отказалась Галина и, нащупав пальцами за спиной спинку стула, присела. Ползущие по стенам, потолку и полу змейки постепенно гасли, всё вокруг становилось привычным… и немного скучным. — Простите. Наверное, я ещё не до конца поверила, что это всё не сон.

— И этому всему можно обучиться? — поинтересовался Вадим. Травматург кивнул. — И именно для этого нас «натаскали» по математике? — Ещё один кивок.

— Кто угодно может научиться? — поинтересовалась Галина. Травматург покачал головой.

— Случайно такому не обучиться. Знание можно получить и случайно — догадаться, как догадались когда-то первые Видящие. Но на этом пути множество ловушек и опасностей. За всё это знание заплачено кровью, буквально. Непосвящённый, если он не Видящий, вряд ли сумеет просчитать и составить даже простейшую номограмму — то, что вы назвали «змейкой». А если составит, по воле случая — вряд ли выживет.