Обратимость

Адреналина моего хватило на долгие часы бодрствования. До утра меня била мелкая нервная дрожь, все тело похолодело, а спину покрыла испарина. Вскоре на улице закипела жизнь, и я, как марионетка, заставила себя подняться и посмотреть в окно. Блеклый солнечный свет зарождавшегося осеннего утра слепил покрасневшие глаза, они болели и слезились. Я моргала ими, желая избавиться от этих неприятных ощущений и сфокусировать взгляд на просыпающейся улице. Бояться мне теперь было нечего. Утро принесло с собой жизнь и спокойствие… для кого-то, но для меня оно несло другое значение. Сейчас все мысли занимал только один вопрос.

Едва я только пришла в себя, сбросив долгое оцепенение, тут же принялась лихорадочно собираться, имея перед глазами только одну цель, совершенно не задумываясь об опасностях и препятствиях.

На улице, в тон моему настроению, стоял серый холодный туман. Небо заволокло темными облаками так, что они, казалось, висели почти над домами.

По дороге в особняк я молила все, что имело статус святости, о благополучии Керрана. Повторяя свои мольбы как заклинания, не видела и не слышала ничего вокруг. Путь в особняк показался нескончаемо долгим. И когда наконец показались долгожданные ворота, сердце забилось неистово сильно. На одном дыхании я выскочила из автомобиля, преодолела небольшую площадку перед домом и влетела в залу.

Здесь тоже гулял промозглый ветер. Все помещение обволокло чем-то холодным и неуютным, заменив собой привычный приятный полумрак. Интерьер как будто поблек, полностью потеряв цвет, сделавшись однородно серым. Я заметила темные обрывки тумана, висевшего у потолка, и содрогнулась. Внутри особняка что-то изменилось, но что сказать было трудно, кроме тех моментов, которые были замечены мною.

Влетев по лестнице вверх на дрожащих ногах, которые то и дело грозили подкоситься от груза тела, я замедлила шаг, осматриваясь, вдруг резко почувствовав осиротелость дома. Однако пришлось зайти в кабинет, как полагалось, и примерно ожидать там.

Меня знобило, но не от холода, а от собственных переживаний. Я то и дело ерзала, призывая про себя Керрана, желая ускорить его приход, всеми силами отодвигая слова тех упырей. Верить в сказанное категорически не хотелось. Пальцы сводило от холода, они то и дело немели, я постоянно перебирала ими: нервный рефлекс.

Не знаю, сколько времени я провела в кабинете, но волнение мое дошло до таких пределов, что я уже готова была броситься на поиски и будь что будет. Личность Аластара меня совершенно не пугала сейчас. Мне просто хотелось увидеть Каэлана лично и убедиться в его добром здравии, а все остальное неважно.

Тут мой слух уловил слабый стук, будто захлопнулась дверь. Я выбежала в коридор и действительно услышала звук многих шагов или, скорее, шелест. Открылась одна дверь, затем закрылась, потом другая… Эхо шагов стало проявляться яснее. Глухим басистым гулом оно разливалось по всем помещениям, и казалось, что от этих звуков содрогается все вокруг, вплоть до моих костей. Мне вспомнилась длинная галерея, разбитая на сквозные комнаты, по ней я когда-то прохаживалась сама. А сейчас кто-то двигался в мою сторону с удивительной быстротой. Не имея терпения ждать, я бросилась навстречу шедшим, слыша, как с грохотом распахиваются тяжелые двери где-то впереди, звуки эти все приближались.

Наконец расстояние между нами сократилось так, что я, войдя в одну комнату, увидела как и дверь напротив с грохотом распахнулась, заставив меня вздрогнуть.

Замерев, я устремила туда взор и чуть было не упала в обморок от облегчения. Передо мной возник Керран собственной персоной! Непроизвольный стон вырвался из моей груди, а на глазах показались слезы.

Увидев меня, он застыл, за ним остановились и все остальные вампиры, сопровождавшие его. По его лицу скользнула молния испуга и неожиданности. Он имел крайне болезненный и бледный вид. Кроме того, неожиданная небрежность его гардероба и общего вида испугала меня. Его всегда тщательно застегнутый сюртук был распахнут, оттуда небрежно, как-то наискось, выглядывала белая рубашка, едва ли застегнутая до середины груди. Воланы ворота все замялись и торчали как придется. Волосы, всегда аккуратные и блестящие, сейчас лежали в некотором беспорядке, обрамляя донельзя бледное лицо, на котором, как два пятна, виднелись даже издалека тени под глазами.

– Каэлан! Ты жив!

Еле выдохнула я, бросившись к нему, прижалась к холодной, как лед, груди.

– Как хорошо, что с тобой все в порядке!

Он не то не слыша, не то игнорируя мои излияния, отстранил меня от себя, положив руки на плечи и обдав холодным взглядом, осведомился очень строго:

– Ты что здесь делаешь? Я предупреждал тебя…

Я подняла на него ошеломленный взгляд, стараясь разглядеть в его напряженном холодном лице хоть немного привычного мне тепла. Он никогда не злился на мое упрямство и непослушание, но сейчас с ним происходило что-то, не поддающееся разгадке.

– Прости, мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке…

– А что со мной могло случиться? Почему именно сейчас? Твое волнение перешло все границы здравомыслия.