Обожгись!

– В порядке твой милый. Отчитался по полной программе – работают! Да, передал, что Монгола отстранил, как ты и просила. Ирма, мне нужны будут объяснения. Не сейчас! Как говорить сможешь.

Вместо ответа я достала телефон. Пальцы почему-то попадали мимо букв, но я коротко посвятила подругу в происходящее.

– Думаешь, мы уже можем позволить себе вот так менять персонал?

«Не в этом дело», – набрала я. «Гала положила на Монгола глаз. Из-за меня.»

Хочешь вывести парня из-под удара?

Я кивнула. Да. Именно вывести. Есть шанс, что сам по себе он ей не интересен. А значит, Габриэлла даст Монголу от ворот поворот, как только он покинет «Обожгись!».

– Ну… может быть. Я уже дала тебе карт-бланш! А теперь – отдыхай. Игорь съездит за лекарствами. Съездишь ведь?

Она командовала им, даже не задумываясь. Он подчинялся. Добровольно и легко. И оба доверяли друг другу понимая, что в следующий момент роли могут поменяться: командовать будет тот, кто лучше разбирается в ситуации.

Оставалось только радоваться за подругу. И завидовать: суккубы могут получить практически любого мужчину. Но простое, семейное счастье им недоступно.

– Я домой поеду! – не хотелось мешать подруге.

– Что еще выдумаешь? – в голосе Ванессы звучала злость. – Поживешь у меня… И ничего с твоим Брониславом не случиться! Кстати, как с выставкой дела?

Вместо ответа я подняла вверх большой палец.

Фотографии на самом деле получились великолепными! Бронислав и Пьер как-то нашли общий язык и оба включились в работу. Мне оставалось только любоваться на снимки.

Они казались живыми. А женщина на них – разной. Но всегда – желанной. И сексуальной на рани приличий.

Здесь ветерок взметнул широкую юбку. Здесь она оступилась с мостков и вода сделала платье прозрачным, открывая взгляду затейливое кружево белья… Я себя не узнавала. А Ванесса… Ванесса была в полном восторге!

– Пьер, ты – гений! – в сотый раз подтверждала то, что весь мир узнал еще несколько лет назад. И напрашивалась на фотосессию.

Пьер только плечами пожимал да косился в мою сторону. Я же тактично уходила от разговора.

К моему удивлению, Бронислав и тут бы как рыба в воде. И, что самое важное, словно перестал тосковать по Габриэлле. Зато с меня глаз не спускал. Словно импритинг сместился.

– Что происходит? – выловила я Бронислава, когда все отвлеклись на текущие дела. – Я чего-то не знаю?

В его взгляде сквозила рассеянность:

– Я тоже до конца не разобрался. Но, кажется, я излечился. Гала… Мне все равно, что она не звонит.

– Он врал Я видела, что он врал. По глазам, по рукам, по положению тела. И в то же время… Бронислав говорил правду.

– Понимаешь, она не звонит… и я скучаю. По её голосу, по её рукам, по губам… Но и только. Черная дыра в душе исчезла. Шрам – да, остался. Болит. Но терпимо. И я это переживу.

Я смотрела на Бронислава, как на восставшего из мертвых. Он, брошенный своей госпожой запечатленный… выжил!

– Ты сам ей звонил? Только честно?

– Не. Струсил, – ответил просто. И повернулся к ассистентам: – Куда! Криворукие! Еще вверх ногами повесьте!

Подготовка к выставке шла полным ходом. Но сейчас мне было интересно другое.

– Бронислав! Поговорить надо!

Он послушно ушел в «аквариум». Я опустила жалюзи.

– Рассказывай!

Он растерянно смотрел то на меня, то на дверь.

– А чего рассказывать? После той драки как отрезало.

Что-то он темнил.

– Вот прямо после драки?

– Практически да. Я как увидел, что этот… – Бронислав замялся, подбирая вариант помягче, – эта тварь тебя лапает, у меня как крышу сорвало. Представил, что это Гала там, у стены, не в силах вырваться. И только когда по морде получил, все на свои места встало. Мне было по барабану, ты или Гала. Просто… Да сам не знаю. Только теперь мне все равно, позвонит она мне, или нет…

Она не позвонила. Она явилась лично.

В тот вечер клуб выглядел пристойно. Никакого стриптиза, приват-танцев… Хотя парни и остались в униформе. Но основным действом вечера была встреча с прекрасным. То есть со мной, как выразился Пьер.

Он заставил меня «держать лицо», то есть одеться в стиле сороковых, чтобы точь-в-точь походить на тех дам, что смотрели с фотографий.

– Держи спину и губки! Вот так! – наставлял он меня в гримерной.

И это мне помогло, когда, выйдя в зал, я увидела Габриэллу.

Она ходила от фотографии к фотографии, и разглядывала каждую так, словно от этого её жизнь зависела. Следом, не отставая ни на шаг, следовал Саша. Видеть не хотелось ни того, ни другого. Но если выставить сестру я не могла, то её спутника…

– Бронислав! – позвала я и осеклась.

Он стоял в стороне. Лицо – как застывшая гипсовая маска. Похоже, вся его бравада летела к чертям собачьим.

– Ты в порядке? – подошла, коснулась руки.

Он не ответил. Зеленые глаза Габриэллы не отпускали ни на минуту, а потом она поманила его пальцем. Ухоженный ноготь, покрытый алым лаком, привлекал внимание. Бронислав сглотнул. И остался на месте.

– Все в порядке, – повернулся к оме и выдавил улыбку. – Ты что-то хотела?

– Выставить её спутника. Но, наверное, это не к тебе…

– Почему же? – Бронислав сделал шаг в сторону парочки.